Гарем до и после Хюррем - Николай Непомнящий Страница 11

Но вернемся к жизни при султане. В отсутствие железного контроля со стороны Сулеймана и Соколлу доходы от торговли потекли в руки алчных чиновников. Возросли налоги, пошлины взимались с любой коммерческой сделки. Этому проложили путь великие визири Ибрагим и Рустем. Ко времени уже известного нам автора Ноллеса доходы империи выросли до цифры более чем в восемь миллионов дукатов ежегодно. Ко времени другого автора, пишущего об империи, — Рюкота, — они достигли одиннадцати миллионов дукатов. В период столетнего правления фавориток знати распродавались ленные владения, деньги обесценивались.

Верфи стали выгодным местом службы привилегированных лиц и источником нетрудовых доходов. С тех пор как капудан-паша Барбаросса выудил из казны огромные средства на строительство и оснащение флота, его пост стал источником обогащения. Корабли, экипажи которых состояли на жалованье и довольствии, редко выходили в море. Между тем в эпоху морских завоевательных походов под командованием Барбароссы, Драгута и Пьяли флот окупал себя. После хаоса 1640 года число капитанов галер, состоявших на жалованье, достигло четырехсот шестидесяти. Но из них не более ста пятидесяти человек выходили в море, огибая дворцовый мыс.

Позднее команды кораблей стали формироваться из дисциплинированных янычар, которые недолюбливали морскую службу.

«Они укомплектовывают экипажи кораблей в основном солдатами и даже янычарами, — пишет Тевоно, — но парни, которых не вдохновляет расставание с берегом, уходят в море против своей воли. И если у них появляется возможность откупиться, то они это делают. Тех, кто отбывает сезон судоходства на кораблях, называют «сафарли», то есть путешественниками. Три дня перед отходом кораблей они слоняются по улицам с тесаками в руках, выбивая деньги из повстречавшихся на пути христиан и евреев, а иногда и турок».

Факты продажности чиновников верфей обнаружил Рюкот: «Из-за большой себестоимости строительство галер и судов — что не учел первый состав этого правительства — опустошилась казна империи. Из-за хищений чиновников и бездарного руководства верфи были сданы в аренду на три года вперед. Лишь благодаря мудрости знаменитого визиря Купрюлу все было выкуплено и восстановлено».

Достопочтенный британский консул неосознанно коснулся еще одного источника утечки доходов империи, отметив, что его соотечественникам «следует считать благодатью то, что мы почувствовали пользу и преимущество свободной торговли и дружеских связей с турками… это началось во время правления благословенной памяти королевы Елизаветы… и, будучи усовершенствованным под блестящим руководством той самой уважаемой купеческой компании Леванта, принесло Британскому королевству большую выгоду, а также благодеяния многим тысячам англичан. Благодаря свободной торговле его величество получает большие доходы от пошлин без всяких затрат».

Существует популярное и, очевидно, устойчивое мнение, что османские турки в зените своего могущества забавлялись женщинами чуть ли не со всего Ближнего Востока, что эти женщины, переполнявшие гаремы, служившие танцовщицами и одалисками, тоже способствовали краху империи. Эта одна из новейших легенд, по крайней мере относительно эпохи Сулеймана, безраздельно захватила воображение Запада.

Правившие империей султаны и вправду без зазрения совести шли на связи с представительницами разных национальностей, и результаты этого легко прослеживаются. Сулейман не был исключением. Но важно понять и то, что простые турки вовсе не следовали примеру своих султанов. В людской среде, начиная с командиров янычар и тымариотов, вплоть до обычных крестьян, межнациональные брачные отношения не были распространены. Другие малые народы, и уж тем более племена Турции, также придерживались в основном браков между соплеменниками.

Позорная работорговля была главным образом средством наживы на пленных. Более состоятельные османские турки — весьма немногочисленные во время Сулеймана — использовали рабов и рабынь только в домашнем хозяйстве. Шариатский закон устанавливал пристойные отношения между хозяевами и рабами, в отличие, кстати, от Европы.

В то время большим гаремом располагал любвеобильный Аяс-паша. Барбаросса тоже брал в жены женщин в каждом порту. Но руководители государства, такие как Ибрагим, Рустем, Соколлу, Пьяли и другие, взяв себе в жены женщину из семьи султана, были вынуждены, будучи «при исполнении», оставаться моногамными.

Стоит заметить, что турецкие государственные деятели, начиная с Сулеймана и далее вниз по иерархии, были менее подвержены влиянию межнациональных браков, чем представители европейских королевских дворов того времени. (Особенно отличались в манипуляциях брачными связями Габсбурги. Филипп брал себе в супруги по очереди португалку, англичанку, француженку и австрийку. Если было на кого накинуть мантию Синей Бороды, то больше всего для этого подходили крепкие плечи Генриха Тюдора.)

Информация к биографии

ЯНЫЧАРЫ И ИБРАГИМ

Еще на заре своего правления султан столкнулся с бунтом янычар. Эти воинственные, пользующиеся привилегиями воины рассчитывали на ежегодные кампании, чтобы не только удовлетворить свою жажду боя, но и обеспечить себе дополнительные доходы от грабежей. Они постоянно негодовали по поводу затянувшихся перерывов в военных действиях султана. Янычары ощутимо становились более сильными и более осознающими свою мощь, поскольку составляли четверть постоянной армии султана. В военное время они были, как правило, преданными и верными слугами своего господина, хотя могли и не подчиниться его приказам, воспрещающим разграбление захваченных городов, и при случае ограничивали его завоевания, протестуя против продолжения чрезмерно напряженных кампаний. Но в мирное время, изнывая от бездействия, больше не живя в обстановке жесткой дисциплины, а пребывая в относительной праздности, янычары становились угрожающей и ненасытной массой, открыто и безнаказанно занимаясь грабежами и развратом — особенно во время интервала между смертью одного султана и восшествием на трон другого.

И вот весной 1525 года они отважились на открытый мятеж, грабя таможни, еврейский квартал и дома высших чиновников и других людей.

Группа янычар силой проложила путь в приемную султана, который, как говорят, убил троих из них собственной рукой, но был вынужден отступить и скрыться, когда в него стали целиться из луков. Мятеж был подавлен с помощью казни их аги и нескольких офицеров, подозревавшихся в соучастии, тогда как другие офицеры были уволены со своих постов.

Рисунок Х.С. Бехама. Ибрагим-паша

Солдаты были успокоены денежными подачками и обещанием кампании на следующий год. Ибрагим-паша был отозван из Египта и назначен главнокомандующим вооруженными силами империи, готовившимися к вторжению в Венгрию. Захват Белграда открывал путь вверх по Дунаю.

Ибрагим-паша — одна из самых блестящих и могущественных фигур периода правления Сулеймана. Он был по происхождению греком-христианином, сыном моряка из Парги, что в Ионическом море. Родился в один и тот же год — и даже, как он утверждал, на той же неделе, — что и сам Сулейман. Захваченный еще ребенком турецкими корсарами, Ибрагим был продан в рабство вдове из Магнесии, которая дала ему хорошее образование и научила играть на скрипке. Уже юношей он встретил Сулеймана, в то время наследника трона и наместника в Магнесии, который был очарован им и его талантами и сделал его одним из своих личных слуг, затем — поверенным лицом и наиболее близким фаворитом.