Российская миссия. Забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от гибели - Дуглас Смит Страница 11

Июльским вечером жаркого лета 1921 года два молодых американца коротали время в Cafe du Commerce в маленьком французском городе Шато-Тьерри. Читая парижский выпуск газеты Chicago Tribune Чарльз Вейл – летчик-истребитель эскадрильи “Лафайет” в военное время и искатель приключений в мирное – поднял голову, посмотрел на своего друга и невзначай отметил: “В России голод, к Америке обратились с просьбой о помощи. Похоже, Американская администрация помощи не пройдет мимо”. Дж. Ривз Чайлдс взял газету, прочитал обращение Горького и мгновенно загорелся идеей отправиться в Россию. “Если они договорятся, вот будет новость, – сказал Чайлдс Вейлу, улыбнувшись. – Сейчас Россия – настоящая загадка” ^[70].

Сын Юга, Чайлдс родился в старой вирджинской семье в Линчберге в 1893 году. Его отец во время Гражданской войны служил вестовым у генерала Ли, а затем занялся предпринимательством, но его дело прогорело после банковского краха. Мать Чайлдса обладала более сильным характером и была влиятельнее мужа. Она окончила колледж и первой из белых женщин Линчберга пошла преподавать в школу для чернокожих детей, к огромному неудовольствию местного белого школьного инспектора. Она позаботилась о том, чтобы ее сын получил образование, и отправила его сначала в Вирджинский военный институт, затем в колледж Рэндолфа – Мейкона и, наконец, в Гарвардский колледж, где он получил степень магистра английского языка и литературы. В молодости Чайлдс мечтал стать писателем. Однажды в колледж пришел радикальный журналист Джон Рид и рассказал студентам, как работал на Восточном фронте, рискуя жизнью. Романтика заграничных приключений вскружила Чайлдсу голову.

Вскоре после этого, летом 1915 года, они с другом записались добровольцами в санитарные войска США и отправились в Европу. Несколько месяцев Чайлдс под аккомпанемент далекой артиллерии вывозил раненых французских солдат из Компьена в Коллеж-де-Жюлли неподалеку от Парижа. Когда США вступили в войну, Чайлдса призвали на службу в звании младшего лейтенанта и отправили в разведшколу, после чего он служил в американских экспедиционных войсках в Бюро вражеских шифров во французском Шомоне. В декабре 1918 года он вошел в состав американской делегации, которая отправилась на Парижскую мирную конференцию, как офицер радиоразведки. Там он увидел, как его герой, президент Вудро Вильсон, едет в парадном кортеже по Елисейским полям среди ликующей толпы. Идеализм Вильсона, его прогрессивная политическая повестка и концепция нового миропорядка, основанного на демократии и национальном самоопределении, вдохновили Чайлдса и стали основными ориентирами его жизни. Когда Вильсон проехал мимо, Чайлдс так расчувствовался, что ему пришлось выйти из толпы, чтобы взять себя в руки.

Чайлдс полюбил Европу и, когда его работа в Париже подошла к концу, стал искать возможность остаться, вместо того чтобы возвращаться в США. Он услышал о только что созданной Американской администрации помощи и поступил туда на службу, чтобы кормить голодных детей Югославии. Именно об этом он и мечтал. “Балканы казались далекими и романтичными”, – вспоминал он впоследствии ^[71]. Работа продолжалась до осени 1919 года, после чего Чайлдс неохотно вернулся домой. Его разочарование несколько сгладилось, когда он получил место корреспондента агентства Associated Press в Белом доме. Ему еще несколько раз довелось встретиться со своим героем, но в 1920 году он пришел в отчаяние, когда на выборах победил республиканец Уоррен Гардинг, которого он называл “занудным типом” и “великой трагедией американского народа”. Чайлдс хотел видеть в президентском кресле Юджина Дебса из Социалистической партии Америки. Теперь его как никогда тянуло обратно в Европу. Весной 1921 года Чайлдс сумел получить на работе назначение, которое позволяло ему на несколько месяцев отправиться во Францию. Он не стал упускать такую возможность.

Первого августа Чайлдс пришел в отделение American Express на улице Скриб, и, в Париже. В зале ожидания для посетителей он написал письмо Уолтеру Лайману Брауну в Лондон, напомнил, что они встречались в 1919 году, прежде чем Чайлдс отправился в Югославию, и предложил свои услуги для российской миссии АРА. Он сообщил Брауну, что для него было огромной честью работать в АРА и никакая другая работа в жизни не приносила ему такого удовлетворения. Он готов по первому зову приехать в Лондон, чтобы лично обсудить с Брауном возможность участия в операции в России. В завершение письма он отметил, что владеет русским языком на разговорном уровне. Это было не так, но Чайлдс был готов на все, лишь бы только вернуться в АРА.

Два дня спустя Браун позвонил Чайлдсу и пригласил его в Лондон. Безмерно обрадованный, Чайлдс тотчас написал матери: “Появилась перспектива отчаянного приключения в России, поэтому можете быть уверены, что при возможности я отправлюсь туда, прежде чем вернуться домой” ^[72]. Он не упомянул ни голод, ни коммунизм, ни потенциальные возможности для бизнеса и лишь сказал, что работа с АРА даст ему “интересный материал для статей” ^[73]. Мотивы Чайлдса отправиться в Россию – жажда приключений, тяга к необычному и неизведанному – были общими для многих, если не для большинства, американцев, решивших принять участие в миссии АРА, но советские руководители о них не догадывались. За три революции и три войны, случившиеся за два десятка лет, русские повидали гораздо больше “искателей приключений”, чем большинство стран за столетие-другое. Они и представить себе не могли, что есть на свете страна, где жизнь настолько стабильна, что молодые люди стремятся уехать оттуда в неблагополучные уголки земного шара, чтобы пощекотать себе нервы. Между американцами и русскими стоял туман непонимания, который так и не рассеялся даже после нескольких лет совместной работы по борьбе с голодом. 20 августа, находясь в Вене, Чайлдс получил телеграмму, в которой ему сообщили о заключении договора с советским правительством и велели немедленно ехать в Ригу. Он чуть не лопнул от радости. “Нам предстоит громадная работа, участием в которой может гордиться любой человек. Я считаю возможность войти в состав первой экспедиции настоящим подарком небес”, – написал он матери ^[74]. Вспоминая о прежней работе с Гувером, он чувствовал, что они не просто помогают странам бороться с голодом. Истинная цель Гувера, по его мнению, заключалась “в полном экономическом восстановлении государства” ^[75]. Чайлдс не чувствовал такого воодушевления со времен работы в Югославии: “Скоро снова исполнится мое давнее желание оказаться в гуще событий и участвовать в великих делах”.