Письма с Прусской войны - Денис Сдвижков Страница 106

(106) Писма свои, мое сердце, ко мне отдавай Анне Ивановне Мордвиновой ^[1229], от ней сюда приходят верно, и я могу получать без сумнения, да и сама езди к ней почаще. Толко изволь подписывать поучтивее тово, что Его Благородию, соизволи пажалуй поприпасти безчесья (sic!). А я как буде Бог благоволит приехать хачу порозделатца за то. Яков Андреичь ^[1230] весма усилно зовет меня в армию на упалые места пример маэорские, и чрез короткое время надежно произведену быть в подполковники. Толко оное хатя несколко и лстит, да разсуждение мое отстается; разлучение с вами, несколко леты невесма уж способные, а паче всего что без согласия с тобой душа моя, оного никак учинить не могу, и так кое как отговариваю, а более недостатком, что много на исправление мундира, экипажа, и лошадей надобно. Да и в том он же пособлять и не оставить обнадеживает. Правда что в том Его прямая любовь ко мне, точию никак не учиню, и не полщу ^[1231]. А ты мое сердце как думаешь, пажалуй уведомь, не хочешли быть подполковницей. Мы ныне все ходим в строевых разных мундирах, драгунских и пехотных, по приказу Господина Генерала аншефа Фермора, как из Торуни явились к армии. Я с моего драгунского кафтана снял синие обшнага (sic!), и купя алаго сукна толко зделал попрежнему воротник да обшлага ^[1232], и всякой день в сапогах и шпорах, а новаго мундира делать не буду.

(106RS) Рубашки нижние у меня очень худы становятца, а порты одне остались, что годятца надевать. В том мне будет небезнужды, и холста купить здесь нет, разве инде где нетратитца ли, купить ничего нелзя, а что и сыщется то весма дорого, муки по 4 р[убля] четверть, а толко мы на денщиков все получаем, провиант муку и крупу, июня с перваго числа, я беру в месяц по 6 четвериков, из коего по 4 четверика продаю, а по два пекут (хлеб. — Д. С.) ^[1233]. Крупа вся у себя исходит, а получаю на трех человек по полтора гарнца ^[1234] на каждого; сахару по рублю фунт, ренскова негоднова по полтине бутылка, вотки плохой по рублю штоф ^[1235], толка того я ничего еще не покупал, а имею с собой ис Полши, и непокупное всио. А рубах хатя одну пару зделаю. Лошади у меня свои 4, все мы от Таруни купя ехали на своих, толко прогон брали до армии, а ныне уж в Брандебурии нет. У меня две повозки, каляска да фурманчик ^[1236], и великая нужда что одново слугу имею, да и тот правда что много службы надобной хатя и делает, чем доволну быть можно, вместо других пяти, толко нередко пьян живет, и безпокоит меня тем много, что я принужден много по нужде упущать, что один, в самой нужде, кагда ж и постращаю роздев посечь батожьем да сам других и научю упрашивать меня.

Так то (107) живу, да несколко мучюсь. Денжонок он накопил уже пять рублев, кои все у меня, и воли ему в них не даю ^[1237]. Сожалею много, что еще с собой Митюхи не взял, он бы ныне мне нужен и слуг полно было. Стараися душа моя чтоб он хатя оставленной непраздно был, и конечно научился до меня парукмахерству и грамоте. А Варфоломея не женилали, пажалуй уведомь, и Сенка где живет. Лошадей куплено у меня болших две кои в каляске, адна дана 20 р[ублев], другая 16, тут правит канцелярист мой, а иногда я сам на блуку сидя в каляске ^[1238]. В фурмане правит Сергей, лошадки тут малинкие, адна дана 11 р[ублев], другая 10, воровка самая кургузинкая, оная как возможна чаю что приведена будет в Петербург Петруше, а называю Козочкой.

Августа 30, в день воскресной стою я здесь в церкви походной у абедни, тут же нечаянно пришол князь Иван Федорычь ^[1239], и какая между нами тогда радость была, тово неопишу, и после абедал он у меня, а приехал сюды с правиантом ис Полши, где он был долго при магазейнах, а из Пермскаго полку выключен, поссорясь с полковником Елчаниновым ^[1240], а ныне в Но[в]гороцком полку капитаном же, и в гранодерской роте, явился уж в полк, и я у него три раза уже был, и адиныжды абедал, а он и вчера у меня абедал, да к вам писмо написал, кое здесь прилагаю ^[1241].

То то жалок, адин у него михайлыч, и тот (107RS) очень болен лихорадкой, а в полку еще все незнакомы, дело новое, пожитки все в Курляндии в Либаве оставлены. Самая на него глядя жалость, ну, да и я немного ево ушляе. Мы с ним переменилы платками, он твой мое сердце взял каришневой, а мне дал голубой, да мне подарил пару гусей, штоф француской вотки, другой простой ^[1242], тем он багат, а я ему последней фунт зеленого чаю ^[1243] разделил пополам, да дал варшавскаго табаку.