Древние тюрки. История образования и расцвета Великого тюркского каганата (VI-VIII вв. н.э.) - Лев Гумилев Страница 103

Южные китайские войска покорили в джунглях Юннани племена маней и обложили их двойной податью. В 710 г. мани восстали и призвали на помощь тибетцев, которые, воспользовавшись этим, принудили китайцев за отступление дать им царевну и уезд Цзюцюй в Хэси в виде приданого. Этот участок земли имел огромное стратегическое значение как кормовая база для лошадей при подготовке набегов на Китай. В дальнейшем этот факт оказал немалое влияние на ход событий ^{1141}.

Коалиция. Трехлетнее перемирие 703-706 гг. принесло больше пользы Империи, нежели Каганату. Убедившись в бесцельности оборонительных и наступательных мероприятий, китайцы стали действовать при помощи подкупов. Объектом подкупа оказались токуз-огузы, которые, несмотря на все заигрывания хана, не забывали о счастливой поре, когда они, спокойно кочуя по степи, получали щедрые подарки императора. Во время перемирия сын убитого на Толе Баз-кагана (кит. Били), Дугяйчжи, с уйгурами и племенами киби, сыге и хунь дезертировал от хана, перешел Гоби и поддался Империи. Его поселили около Лянчжоу, в Алашане и в Таньсу и брали «сильных конников на пополнение» ^{1142}.

Для тюрок отпадение уйгуров было большим ударом, так как указывало на порочность их внутренней политики, тем более что движение среди токуз-огузов было шире, чем изображают это китайцы. В то же примерно время тюркские царевичи Могилянь и Кюль-тегин подавили восстание племени байырку, обитавшего в Восточном Забайкалье ^{1143}. Байырку были разбиты у оз. Тюргияргун (оз. Торей между Ононом и Керуленом), но их вождь Улуг Иркин отбился и бежал ^{1144}, очевидно в Китай, — больше было некуда.

Признаки были грозные, но Капаган-хан, ослепленный собственным величием, решил покарать лицемерного императора. В 706 г. тюрки ворвались в северный Китай, наголову разбили регулярные войска полководца Шача Чжуна и угнали казенных лошадей с пастбища. Лошади предназначались на ремонт кавалерии.

Битва при Минша ^{1145} красочно описана в большой надписи Кюль-тегина. Под Кюль-тегином было убито три коня, а доспехи и плащ его были утыканы «более чем ста стрелами». Снова выявились качества обученной тяжелой конницы, способной к повторным атакам, которых в этой битве было три. Китайцы определяли свои потери в 10 тыс. человек, что позволяет восстановить ход битвы. Очевидно, легковооруженные стрелки пытались отразить атаку градом стрел и это им дважды удалось, но третья атака вызвала панику, и тюрки кололи бегущих. Только так могла возникнуть столь большая потеря. Судя по тактике боя, в китайской армии сражались перебежавшие уйгуры.

После этого переговоры были прерваны, и император назначил награду за голову хана. Однако наступать на Халху имперские войска не отважились, они ограничились постройкой трех крепостей на подступах к Ордосу. Здесь мы наблюдаем законченное перерождение психики: из степной она стала китайской, и параллельно возвращалась китайская система обороны, как будто воскресало Ханьское время с неприступными для хуннов крепостями, пехотными ополчениями из «молодых негодяев» и полководцами-фаворитами ^{1146}. И сейчас, когда в 708 г. командующим был назначен восьмидесятилетний старик, чего же было ждать от армии.

Инициатива перешла к тюркам. Мочур казнил имперского посла и в 708 г. повторил набег на китайскую границу. Об этом набеге повествуется столь глухо, что, очевидно, реального сопротивления тюркам оказано не было. Имперцы послали к хану нового посла, который умер в дороге, не выполнив возложенного на него поручения ^{1147}.

Но дипломатия и подкуп сделали свое дело. Ситуацию 709 г. блестяще описал мудрый Тоньюкук: «Каган табгачский был нашим врагом. Каган десяти стрел (западных тюрок, в данном случае тюргешский хан Согэ. — Л. Г.) был нашим врагом. Но больше всего был нашим врагом кыргызский сильный каган. Эти три кагана, рассудив, сказали: «да пойдем мы на Алтунскую чернь». Так они рассудили и сказали: «да отправимся мы в поход на восток против тюркского кагана. (Отсюда видно, что предполагалось нанести комбинированный удар с запада, в тыл тюркам. — Л. Г.). Если мы не пойдем на него, как бы то ни было он нас победит: каган — герой, а советник его мудрец, он, возможно, окажется нашим убийцей. Втроем мы объединимся, отправимся в поход и уничтожим его», Тюргешский каган сказал так: «Мой народ там будет, — сказал он, — а тюркский народ в смятении, огузы же его, — сказал он, — находятся в рассеянии»» ^{1148}. Действительно, тюрки оказались в окружении и, для того чтобы спастись, должны были найти неожиданный для противника выход. Они его нашли.

Первый удар. Мудрый Тоньюкук сохранил свой пост ханского советника и при Капаган-хане, но не порвал связи с опальными царевичами, а наоборот укрепил ее, выдав свою дочь Пофу за законного наследника престола — шада тардушей Могиляня. Командуя войсками на западной границе Каганата, Могилянь в 709 г. ворвался в область чиков и, форсировав верховья Енисея, разбил их войско при Орпене ^{1149}, а вслед за тем подчинил и азов ^{1150}. В это же время он подчинил всю территорию современной Тувы, но главный враг — кыргызы — оставался неуязвим за надежным естественным прикрытием — Саянским хребтом. Покорение чиков и азов отдалило опасность кыргызского нападения, но не устранило ее.