Стратегия Византийской империи - Эдвард Николае Люттвак Страница 100

Несмотря на то что сам автор старался избегать малоизящной точности, для его «Диспозиции» (известной также под латинским заглавием, “Acies contra Alanos”) были реконструированы вполне точные определения каждого из построений, и результат получился весьма интересным: и сам по себе, и как пример строя настоящей римской полевой армии, готовой к бою, и как основа для сравнения с более поздними византийскими полевыми войсками – поскольку некоторые стандартные римские формирования появляются в них заново в качестве предписанных византийской тактикой. Но основные силы двух легионов были сугубо римскими: имеются в виду XII легион «Фульмината» (“Fulminata”) и XV «Аполлинариев» (“Apollinaris”), каждый из которых располагал камнемётной и стреломётной артиллерией, 120 легковооружёнными всадниками для обеспечения связи и для разведки, а также различными специалистами, равно как и десятью когортами пехоты, что давало в сумме 5000 вооружённых пехотинцев при полном укомплектовании.

Обычно принято утверждать, что в римской армии той поры силы легионеров, состоявшие из тяжеловооружённой пехоты, инженерных войск и артиллерии, дополнялись примерно таким же числом вспомогательных войск, набиравшихся по большей части из людей, не являвшихся гражданами империи, на её окраинах и даже за её пределами. Они, конечно же, дополняли тактически доминирующую, но медленную и неповоротливую тяжеловооружённую пехоту за счёт различных подразделений пехоты легковооружённой, а также лёгкой и тяжёлой конницы, что прибавляло недостающей легионам оперативной гибкости, подвижности и искусства метания камней и стрельбы из лука. Но если действительно верно, что эти пропорции были примерно равны в римской армии в целом (а убедительных доказательств этому нет), тогда они непременно должны были быть равны в каждой полевой армии, иначе не было бы смысла собирать экспедиционные полевые войска, не предприняв попытки отобрать вспомогательные подразделения, тесно связанные с основными силами и при этом подходящие именно для этой местности и именно для этого врага.

В данном случае Арриан сражался с аланами, пришедшими из степи со своими лошадьми, как ранее гунны и авары (хотя эти народы проделали более долгий путь), но аланы не были вооружены составными луками с обратным изгибом, как и римские вспомогательные подразделения лучников. Кроме того, конные гунны и авары объединяли свои силы с воинами из покорённых ими народов, сражавшихся пешими: гунны – с готами и гепидами, авары – со славянами. В отличие от них аланы, с которыми столкнулся Арриан, были, похоже, исключительно конниками и не располагали никакой пехотой (аланы, сведения о появлении которых в Европе восходят примерно к 400 г., были вытеснены к западу гуннами. Кавказские аланы продолжали жить в средневековом государстве Алания, а их потомки, осетины, до сих пор живут в Грузии и в России).

Этим объясняется высокий процент конных воинов во вспомогательных силах его экспедиционного войска: сначала подразделение конных разведчиков, которое должно было идти впереди основных сил, «отряд разведчиков» (numerus exploratorum), состоявший, возможно, из 300 всадников; затем главный конный контингент, четыре алы по 500 всадников в каждой при полной комплектации ^[400]; затем следовал особый тип римского вспомогательного подразделения, «когорта с конницей» (cohors equitata), в которой всадники были смешаны с пехотой в составе одного формирования, чтобы обеспечить и патрулирование, и защиту крепостей, а также лёгкая конница и пехота для наступления: три удвоенных по численности (miliaria) подразделения из 240 всадников и 760 пехотинцев при полной комплектации, включая одно подразделение лучников, и пять смешанных подразделений стандартной численностью по 120 всадников и 380 пехотинцев в полном комплекте ^[401].

Все эти конные и смешанные подразделения сопровождала единственная сугубо пехотная когорта, притом необычная, изначально составленная из римских граждан: I Италийская когорта римских граждан-добровольцев (Cohors I Italica voluntariorum civium Romanorum) в 500 человек при полной комплектации; при общем составе в 4680 человек вспомогательной пехоты в противоположность 3620 всадникам. Если бы все наличные вспомогательные подразделения были полностью укомплектованы (что наименее вероятно в любой армии в любое время), то их общее число должно было бы составить 8300 человек (значительно меньше, чем 10 000 снабжённых надёжным оборонительным вооружением пехотинцев в двух легионах), но, конечно, ещё менее вероятно, что они могли быть полностью укомплектованы: отчасти потому, что базы легионов нельзя было оставить вообще без воинов, учитывая присутствие там их семей, а также и находящихся на лечении и обучающихся новичков, отчасти же потому, что воинам легионов, которые обычно умели читать, писать и считать, всегда приходилось исполнять самые разнообразные поручения в помощь гражданской власти.

Что же касается соотношения всадников и пехотинцев в войске Арриана, то оно составляет один к четырём, если распределить отсутствующих поровну, то есть гораздо меньше, чем в византийских полевых армиях, статистическими сведениями о которых мы располагаем. Больше конницы, чем пехоты, притом конницы элитной, многоцелевой – вот что лучше подходило для менее решительного и более гибкого византийского стиля ведения войны.

Изобрести новый стиль войны – именно такова была цель анонимного сочинения “De rebus bellicis”, «О военном деле», последнего римского руководства по военному делу – ибо Западная империя близилась к своему концу в то время, когда он был написан ^[402].

Этот памфлет, дошедший до нас в единственном экземпляре с существенно важными иллюстрациями, – не упражнение в ностальгической любви к древностям в манере Вегеция и не литературный экзерсис. Он написан смертельно серьёзно, и его автор действительно боялся за выживание своей цивилизации.

Заявив о том, что империя разрушается из-за неимоверно дорогостоящего содержания многочисленного войска, которое тем не менее не способно отразить опустошительные вторжения варваров, и признав при этом, что простое снижение численности войска стало бы причиной ещё больших разрушений, автор предлагает на диво современное решение: механизацию. Он даже приводит нечто вроде анализа стоимости/выгоды, чтобы доказать, что военную силу римлян можно увеличить, снизив численность воинов, но повысив при этом боеспособность каждого отдельного бойца. Это нужно сделать, вкладывая деньги в лучшее оборонительное и личное оружие (включая лёгкие дротики, которые впоследствии действительно станут излюбленным оружием в византийских войсках), а также в новые военные машины, включая установленные на колёса многозарядные стреломёты, различные виды боевых колесниц с вращающимися лезвиями, а также корабли, приводимые в движение быками (их изображение впоследствии часто воспроизводилось). Одни из этих машин вполне осуществимы практически, другие – всего лишь плод вымысла; но если автор и не был практикующим инженером, то он, несомненно, был трезвым и последовательным аналитиком своего трагического времени.