Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов Страница 10

Командование Черноморским флотом получило 4 августа директиву № 3/294 о задачах флота при обороне Одессы и телеграмму, поясняющую ее содержание. В телеграмме, общий смысл которой сводился к установке «Стоять насмерть!», настолько категорично подчеркивалось, что пока батареи не будут разрушены противником, ни о каком их оставлении не может идти речь, что Октябрьский на этот раз не стал ее дублировать, а просто переслал в Одессу.

Но такое положение продержалось недолго. Уже на следующий день в штаб базы пришла очередная телеграмма Октябрьского, в которой он по указанию наркома приказывал Жукову «для выполнения задач по обороне Одессы иметь тесную связь с сухопутным командованием по вопросам артподдержки наших войск кораблями и береговыми батареями; войска необходимо поддерживать до последнего снаряда; в случае окружения Одессы нашим войскам будет организована поддержка огнем флота и организовано их питание морем; если наших войск под Одессой не окажется, Одесской базе противостоять врагу самостоятельно. Для обороны Одессы будут назначаться корабли флота до крейсеров включительно».

Вопрос о возможности использования кораблей Черноморского флота для обороны города был по существу решен Кузнецовым еще 3 августа изданием директивы № 402ш «О возможности использования кораблей ЧФ в обороне Одессы», но командующий Черноморским флотом несколько промедлил с принятием решения по этому вопросу, очевидно, ожидая дальнейшего развития событий.

Но вопрос о том, кто все-таки будет оборонять Одессу, так и не был решен окончательно. Поэтому решение о подготовке базы к защите города по двум вариантам по-прежнему оставалось в силе. В базе формировались уже не один, а два морских полка, в которые, кроме добровольцев с кораблей, батарей и учреждений базы, была включена и часть личного состава штаба, политотдела, тыла и служб базы.

Вооружить такое количество бойцов базе, не имевшей собственных запасов стрелкового оружия, было сложно. Подавляющее число винтовок было взято с кораблей и служб базы и некоторая часть — с батарей. В штабе базы для его охраны было оставлено всего 7 винтовок. Личное оружие офицеров штаба базы было передано офицерам 1-го морского полка, многие из которых были назначены с учебных и тыловых должностей и вообще не были вооружены. Но всего собранного в базе оружия хватило только на то, чтобы вооружить 1-й морской полк. Для вооружения 2-го полка оружия не нашлось ни в Одесской военно-морской базе, ни в Приморской армии, и его пришлось запрашивать у командующего флотом. Ни о каком тяжелом вооружении и средствах усиления речь, конечно, идти не могла. В этом отношении полкам и батальонам морской пехоты, формировавшимся позже в Севастополе и Новороссийске, повезло значительно больше.

Вопрос же об участии в обороне армии продолжал решаться. И чаша весов, в зависимости от развития обстановки, колебалась то в ту, то в другую сторону.

Ухудшение обстановки на Южном направлении сильно изменило имеющиеся планы ведения боевых действий на всех уровнях. Приморская армия не являлась тут каким-либо исключением. Линия обороны армий Южного фронта постепенно смещалась под натиском противника. Николаев оказался в полосе обороны 9-й армии, а Одесса, в полосе обороны Приморской.

Первоначально командующий Приморской армией генерал-лейтенант Софронов готовился защищать Николаев и уже предполагал перевести свой КП из Одессы в село Нечаянное, находящееся на дороге в Николаев.

Сдавать Одессу без боя, конечно, никто не собирался, о чем совершенно ясно говорили директивы и телеграммы Кузнецова, но какими силами будет осуществляться ее оборона, по-прежнему было неясно.

Однако вскоре возникло решение использовать Одессу для отвлечения на нее значительных сил врага. Кто является окончательным автором такого решения, точно не известно. Впервые оно упомянуто в донесении главнокомандующего Юго-Западным направлением маршала Буденного Ставке от 4 августа.