Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924 - Ричард Пайпс Страница 10

Если Томско-Омское правительство ограничивало свои притязания Сибирью, созданный в Самаре 8 июня 1918 года Комитет Учредительного собрания считал себя единственным законным правительством России. Обосновывало оно свое мнение тем, что Учредительное собрание, за которое проголосовало в ноябре 1917 года 44 млн. избирателей, являлось единственным и исключительным источником политической законности.

После того как большевики разогнали Учредительное собрание, депутаты от социалистов-революционеров Среднего Поволжья, этого бастиона эсеровской силы, вернулись по домам⁵⁰. Они предприняли попытку заново собрать Учредительное собрание, но она провалилась⁵¹. Затем, в июне 1918 года, когда восстали чехо-словаки, обстоятельства снова, казалось, стали складываться благоприятно. Чехо-словаки являлись военнопленными царской армии, захваченными в течение Первой мировой войны. После того как большевики подписали мир с Четверным Союзом, им было позволено выехать из России во Францию через Владивосток. В мае 1918 года Троцкий приказал их легиону сдать оружие, и началось восстание⁵². 8 июня чехо-словаки изгнали большевиков из Самары. В тот же день пять эсеров — депутатов Учредительного собрания — сформировали под предводительством В.К.Вольского Комитет членов Учредительного собрания (Комуч). Постепенно в Комитет вошли 92 человека, все эсеры, большинство — от радикального крыла партии, возглавляемого Виктором Черновым⁵³. Над штаб-квартирой Комитета взвилось красное знамя. В день своего формирования Комуч объявил о смещении большевистского правительства Самарской губернии и о восстановлении гражданских прав и свобод. Существовавшие в губернии советы, набранные большевиками, были распущены, и на их место в результате демократически организованного голосования с участием всех партий были избраны новые⁵⁴.

Ничто не может продемонстрировать неадекватности политических и социальных программ, разрабатывавшихся в течение гражданской войны, лучше, чем судьба Комуча. 24 июля он опубликовал свою платформу, основанную на заурядных социалистических и демократических положениях, — как раз такую, какую западные правительства все время пытались навязать белому генералитету. Платформа признавала большевистский Декрет о земле действующим законом и заверяла крестьянство, что оно может бесконечно пользоваться землями, захваченными с февраля 1917 года. Советское трудовое право также оставалось в силе⁵⁵. Заявления эти не укрепили положения Комуча среди местного населения, которое давно уже перестало обращать внимание на программы и обещания. Со времени ноябрьских выборов в Учредительное собрание у избирателя появилось недоверие к политике, и политические настроения, редко теперь выказываемые, склонялись вправо. Так, на муниципальных выборах в Самаре в августе 1918 года, когда положение Комуча было еще прочным, только треть от 120 000 законных избирателей явилась на выборы, и за блок эсеров и меньшевиков проголосовало меньше половины явившихся. В Уфе и Симбирске социалисты получили на выборах менее трети муниципальных должностей, и только в Оренбурге они получили половину мест. В 1919 году абсентеизм во время муниципальных выборов в некоторых городах, вышедших из-под контроля большевиков, составил 83 %⁵⁶.

Комуч сформировал правительство, в которое вошли 14 эсеров и один меньшевик; ему подчинялась так называемая Народная армия. Поначалу были надежды укомплектовать эту армию за счет добровольцев, но, поскольку таковых оказалось только 6000 человек, пришлось прибегнуть к призыву. По прогнозам, призыву подлежало 50 000 человек, но на деле удалось собрать только 15 000. Крайне мало оказалось офицеров запаса — в массе они не симпатизировали левому уклону Комуча и если и шли служить, то предпочитали Сибирскую или Добровольческую армии. Единственной действенной военной силой, готовой выступить против большевиков, были 10 000 чехо-словаков, арьергард Чехо-Словацкого легиона, все еще остававшийся по западную сторону Урала. В 1918 г. они составляли 80 % боеспособных сил в регионе, и на их долю выпадала большая часть сражений⁵⁷. В признание этого обстоятельства Комуч поставил Народную армию под командование чешского офицера. Единственной русской боеспособной силой в регионе был отряд антибольшевистски настроенных рабочих с Ижевского и Воткинского ружейных заводов.

Летом 1918 года Чехо-Словацкий легион был прикомандирован Высшим союзным советом в Париже к вооруженным силам союзников для несения службы в качестве авангарда международного контингента войск, призванного оживить Восточный фронт в кампании против Германии. Исполняя поставленную перед ними задачу, чехо-словаки расширили территорию, находившуюся под их контролем. 7 августа они отбили Казань у защищавших ее латышей; русские войска, как красные, так и белые, не выказали в этом эпизоде никакого энтузиазма⁵⁸. В Казани ими были обнаружены склады золота и ценных бумаг, тайно эвакуированных большевистским правительством в мае, когда оно опасалось, что немцы возьмут Москву и Петроград. Всего оказалось захвачено почти 500 тонн золота — половина золотого запаса страны, стоимостью в 650 млн. старых рублей (что равнялось $325 млн.), серебро, иностранная валюта, ценные бумаги⁵⁹. За легионом по пятам продвигались представители Комуча.

Благодаря вмешательству чехо-словаков Комуч смог распространить свою власть в августе 1918 года на Самарскую, Симбирскую, Казанскую и Уфимскую губернии, а также на несколько волостей в Саратовской губернии. На подведомственной им территории эсеры, повсеместно осуждавшие жестокую политику большевиков, начинали впадать в самоуправство, подвергать цензуре критиковавшие их газеты, преследовать лиц, заподозренных в сочувствии большевикам, и насаждать чиновников, всеми чертами напоминавших царских бюрократов — например, склонностью создавать для себя привилегии и любовью к роскоши⁶⁰. Любивший представлять себя идеалом демократии, Комуч на деле явился одним из самых реакционных антибольшевистских режимов, возникших в ходе гражданской войны⁶¹. Члены Комуча непрестанно интриговали против Омского правительства, надеясь низложить его и присвоить его власть.

В Сибирском правительстве в Омске тоже было засилье эсеров, но более умеренной и прагматической ориентации, выражавших готовность работать с несоциалистическим «буржуазным элементом». Они успели уже установить дружеские связи с либералами (кадетами) и влиятельными сибирскими кооперативами. Благодаря способности идти на компромисс Сибирское правительство смогло выстроить вполне эффективный аппарат управления.

Войска Омского правительства тоже превосходили войска Комуча. Офицеры предпочитали служить в Сибирской, а не в Народной армии, поскольку она была организована более традиционным образом, сохраняла привычные звания и эполеты. Командовал Сибирской армией энергичный и молодой подполковник А.Н.Гришин (Алмазов), и из 40 000 ее бойцов половина были уральские и оренбургские казаки ^[18].