Несостоявшаяся ось: Берлин - Москва - Токио - Василий Молодяков Страница 10

На северо-востоке Германия лишилась Мемеля (Клайпеда), переданного Литве; у той же Литвы Польша отобрала Вильно (Вильнюс). В 1939 г. после предъявленного Литве ультиматума Германия получила Мемель обратно, но в конце того же года, после «распада польского государства», как это тогда называлось, Советский Союз подарил «Гедиминову Вильну» Литве [Историческая принадлежность этого города может вызвать много вопросов. Тютчев начал известное стихотворение конца 1860-х гг. строкой «Над русской Вильной стародавней…», а Брюсов одну из военных корреспонденции 1914 г.: «Вильна – исконно польский город». Вот и разберись тут…]. Вообще в первые послевоенные годы никто эффективнее Польши не вел в Европе вооруженной экспансии. Советско-польская война 1920 г. окончилась новым «приращением» территорий на Востоке: «Пилсудский… считал, что чем дольше в России продолжается неразбериха, тем большие территории сможет контролировать Польша. Своеобразной программой максимум Пилсудского было создание ряда национальных государств на территории европейской России, которые находились бы под влиянием Варшавы. Это, по его мнению, позволило бы Польше стать великой державой, заменив в Восточной Европе Россию». ^[42] Но этим грандиозным планам не суждено было сбыться.

«Окончательные условия договора дали Польше много больше, чем она заслуживала и просила». ^[43] Единственным «проколом» было то, что от нее уплыла небольшая Тешинская область, где Национальный польский совет еще 30 октября 1918 г. объявил о вхождении в состав Польши. Досталась она другому новому государству – Чехословакии, но Польша все-таки захватила Тешин осенью 1938 г., после Мюнхенского соглашения. ^[44]

Один американский журналист назвал «версальскую» Польшу «пороховым заводом, полным сумасшедших». ^[45] В 1927 г. британский газетный магнат лорд Ротермир опубликовал статью «Пороховой погреб Европы», в которой предсказывал, что новая война начнется из-за Чехословакии. Ошибся он только в том, кто потребует от Чехословакии отдать ей свои земли и граждан. Не Германия, как может подумать сегодняшний читатель. Нет – Венгрия! ^[46] Ведь «мирные» договоры были заключены не только с Германией. 12 декабря 1918 г., на следующий день после капитуляции, австрийский парламент в Вене, большинство в котором принадлежало социалистам, проголосовал за «аншлюсе», т.е. за воссоединение с Германией, но это было категорически запрещено и Версальским, и Сен-Жерменским [Заключен 10 сентября 1919 г. союзниками с Австрийской республикой, образовавшейся после распада Австро-Венгрии.] договорами. Трианонский договор с Венгрией обошелся с ее территорией и населением почти так же сурово, как с Германией. К побежденным принцип «права наций на самоопределение» не применялся.

«Версальская» Чехословакия была поистине уникальным государством: едва ли не у всех соседей были к ней территориальные претензии (в этом с ней могла сравниться только Румыния). На ее территории оказались больше миллиона венгров, 80 тысяч поляков – и три с лишним миллиона судето-германцев. Говорят, Вильсон очень удивился, узнав об этом, посетовал, что «Масарик ему не сказал», и… ничего не предпринял. А ведь были еще словаки, которые вовсе не желали жить в одном государстве с чехами, тем более под их доминированием. Как же так получилось?

До войны Богемия, населенная германцами не меньше, чем славянами (вспомним рассказ Конан-Дойля «Скандал в Богемии» о немецком принце, пришедшем к Шерлоку Холмсу), Словакия, Судетенланд и Рутения входили в состав Австро-Венгерской империи, а Габсбурги были богемскими королями. Двуединая монархия чуть было не превратилась в Триединую Австро-Венгро-Богемию, но сербский террорист Гаврило Принцип «невовремя» убил австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда, женатого на чешской княгине и бывшего, как ни странно, главным защитником славян при дворе своего престарелого дядюшки Франца-Иосифа. С этого же убийства, как известно, началась и мировая война. В годы войны бывший профессор Венского университета чех-панславист Томаш Масарик выступил с идеей создания королевства Богемии и Моравии с одним из российских великих князей на престоле. Россию идея как-то не заинтересовала, но Масарик быстро нашел покровителя в Вильсоне, который, правда, путал словаков со словенцами. 27 мая 1915 г. в американском городе Кливленде представители чешских и словацких эмигрантов в США подписали договор о содружестве, после чего в союзных столицах начали создаваться чехословацкие комитеты. 30 мая 1918 г. они заключили, тоже в США, Питтсбургское соглашение, провозгласили создание Республики Чехословакия и избрали Масарика ее президентом.

Пожилой Масарик (к концу войны ему исполнилось 68 лет) был идеологом, знаменем, символом. Нужен был еще и практик. Им стал молодой, в два раза моложе Масарика, чешский националист Эдуард Бенеш. С 1915 г. он жил в Париже, где завязал знакомства в политических, деловых и журналистских кругах – не в последнюю очередь благодаря масонским связям (Тардье тоже был видным масоном). Речь не о «масонском заговоре»: во Франции, как потом и в России, масонство было исключительно политизированным и давало представителям разных лагерей, партий и даже социальных слоев возможность свободно общаться без посторонних глаз и ушей, а в случае разногласий или конфликтов другие «братья» стремились сгладить и разрешить их как можно скорее и ко взаимному удовольствию. ^[47] Бенеш стал министром иностранных дел нового правительства и главой делегации на Парижской конференции, его подпись стоит под «мирными» договорами.

Именно Бенеш вместе с Тардье перекраивал карту Европы при пассивном участии прочих. Свидетельствует британский дипломат Г. Никольсон: «После полудня окончательный пересмотр австрийских границ. Позавтракав, я отправился на рю Нито, чтобы проинформировать Бальфура… В этой комнате должна была решаться участь Австро-Венгерской империи. Пять достопочтенных джентельменов лениво и без напряжения делили Венгрию… Трансильвания перекраивалась, пока знающие наблюдали за этим с тревогой, Бальфур дремал, Лансинг <Госсекретарь США. – В.М.> что-то черкал на бумаге, а Пишон <министр иностранных дел Франции. – В.М.> развалился в кресле, моргая по-совиному. Тардье переругивался с Лансингом, но Венгрию разделили и перешли к Чехословакии. По Югославии доклад комиссии был принят без поправок». ^[48] Так же «разобрались» с наследством Оттоманской империи, где у Италии были претензии к Греции и Югославии, точнее к Королевству Сербов, Хорватов и Словенцев. Тардье решительно занял сторону последнего – еще одного нового государства [Провозглашено в июле 1917 г. на острове Корфу, т.к. большая часть территории будущего государства была оккупирована Центральными державами.], название которого было не более чем эвфемизмом для «Великой Сербии» и на престоле которого сидела сербская династия Карагеоргиевичей. Бенеш предложил прорубить еще «коридор» через территоррию Венгрии, чтобы соединить Чехословакию с Югославией, но на это не отважился даже Тардье. Запоздалые охи и ахи Ллойд Джорджа, что, дескать, во многих случаях представители «малых стран» дезинформировали «сильных мира сего», стоили немного.