Последние дни инков - Ким Маккуарри Страница 10

«У них во множестве были серебряные и золотые вещицы, служившие украшениями тела… [а также] короны и диадемы, пояса, браслеты, поножи и нагрудники, пинцеты, трещотки и струны, и россыпи разного рода бусинок и рубинов, зеркала, украшенные серебром, и чаши, и другие сосуды для питья. На многих из них были шерстяные и хлопковые накидки… и другие детали одежды — все они были очень роскошно сделаны и выкрашены в алый, малиновый, синий, желтый и многие другие цвета, украшены они были разными видами вышивки… [в том числе] изображениями птиц и животных, и рыб, и деревьев. И имелись у них крошечные разновесы для взвешивания золота — на римский манер… и были мешки, полные мелких изумрудов и халкидонов, и других драгоценных камней, и кусочков кристаллов и смолы. Они везли все это для того, чтобы выменять на раковину рыб ^[15], из которой они делают игральные кости кораллового и белого цветов, и все судно было полно этого добра».

Этот огромный плот явился для испанцев первым серьезным свидетельством того, что где-то поблизости действительно должно находиться индейское королевство. Вскоре испанский корабль с награбленной добычей, которой был заполнен трюм, присоединился к экспедиции Писарро. Затем, когда Писарро вновь взошел на борт, экспедиция повернула на юг. Бросив якорь вблизи покрытого джунглями острова, который они назвали Гальо — неподалеку от южной оконечности современной Колумбии, — Писарро и его экипаж принялись ждать на одолеваемом москитами берегу прибытия из Панамы Альмагро с припасами, в которых имелась огромная нужда.

Когда имевшиеся на корабле запасы стали заканчиваться, среди испанцев начали распространяться болезни, вызванные истощением, затем один за одним они начали умирать. В неделю умирало три-четыре испанца, боевой дух участников экспедиции резко пошел на убыль. Неудивительно, что люди начали испытывать желание возвратиться в Панаму. Однако Писарро, обнаружившего свидетельства существования индейского царства, по всей видимости, обладавшего изрядным богатством, не устрашили эти трудности. Пятидесятилетнему конкистадору понадобилась почти четверть века, чтобы возглавить экспедицию, которая, по его расчетам, должна была принести ему львиную долю прибыли. По свидетельству хронистов, Писарро был неразговорчив, но очень решителен в своих действиях. Однако в случае необходимости он мог произнести и воодушевляющую речь. Так, когда Альмагро привел наконец корабли и люди Писарро выразили желание покинуть экспедицию и вернуться в Панаму, Писарро, находясь в сокрушенном состоянии духа, выхватил свой меч и прочертил им на песке длинную линию. Он обратился к изнуренным людям:

«Господа! Эта линия означает труд, голод, жажду, усталость, раны, болезни и все прочие виды лишений и опасностей, которые должны будут встречаться нам до скончания жизни. Пусть же те, кто имеет мужество встретить лицом к лицу и превзойти опасности свершаемого нами героического деяния, пересекут эту линию в знак своей решимости и в свидетельство того, что они будут моими верными спутниками. Те же, кто чувствует себя недостойным этого, пусть возвращаются в Панаму, — я не хочу никого принуждать силой. Я верю в то, что Бог поможет тем, кто останется со мной, пусть их даже будет немного, и что мы не будем испытывать нужды в тех, кто покинет нас». Известно, что только 13 человек пересекли черту, приняв решение подвергнуть риску свои жизни вместе с Писарро, позднее их стали именовать «людьми Гальо». Остальные же испанцы решили прекратить поиски Биру и вернуться.