Мадонна. В постели с богиней - Рэнди Тараборелли Страница 10

Он сказал, что сексуальность нельзя контролировать, что он такой, каков он есть, и изменить ничего нельзя.

«Да, мне хотелось бы это понять», — сказала она.

«Зачем?»

«Чтобы я смогла проникнуть в это, — ответила Мадонна. — Вспомни Джуди Гарленд или Мэрилин Монро. Эти женщины нравились голубым мужчинам, разве не так? Я хотела бы понять, что в них такого особенного. Это красота? Или их поведение?»

«Думаю, в них привлекает их трагичность, — сказал Флинн. — Я думаю, дело именно в этом. Ты смотришь на них и хочешь перерезать себе вены. Каждый гей когда-нибудь хотел вскрыть себе вены. Да, дело именно в их трагичности».

Мадонна даже перестала заниматься.

«Забудь об этом, — сказала она очень серьезно. — Я никогда не буду трагичной. Если для того, чтобы привлечь голубых поклонников, нужно быть трагичной, я этого не хочу. Я буду кумиром нормальных людей».

(Примечание. 27 октября 1990 года Кристофер Флинн умер от СПИДа в возрасте 60 лет. Это случилось в Лос-Анджелесе. В своем письме Мадонна написала: «Я по-настоящему любила этого человека. Он был моим наставником, моим отцом, моим воображаемым любовником, моим братом. Он был для меня всем, потому что он понимал меня».)

К тому моменту, когда семнадцатилетняя Мадонна закончила школу Рочестер Адаме в 1976 году (за полтора месяца до ее выпускных экзаменов), Кристофер Флинн стал профессором танцев в Мичиганском университете. Ему не хотелось терять одаренную ученицу. И, посоветовавшись с преподавательницей актерского мастерства Нэнси Райан Митчелл, он решил устроить Мадонну в этот университет. Мадонна успешно прошла собеседование и осенью 1976 года стала студенткой университета Мичигана в Энн Арбор.

«Наш отец был очень горд, — вспоминает Мартин Чикконе. — Я не уверен, что Мадонна знала об этом, но это было именно так. Отношения между ними оставались напряженными. Если бы у нее возникли трудности, он обязательно помог бы ей. Но она никогда не призналась бы в том, что ей трудно. Не стал бы спрашивать и наш отец. Они постоянно ссорились, она сердилась на него. Но Мадонна была его дочерью, а он был старомодным итальянцем — семья значила для него все. Они с Мадонной были похожи и сильно отличались. Он никогда не понимал ее. «Нарушает правила? — удивлялся он. — Но зачем? Почему ей не нравятся эти правила?» Когда она заканчивала колледж, они были готовы разругаться навсегда.

Наш отец всегда ценил образование. Он приучил своих детей уважать хорошее образование. Когда Мадонна оставила колледж и поступила в университет, мы все знали, что она пойдет своим путем».

Именно в университете Мичигана произошло превращение Мадонны Луизы Чикконе, третьей дочери ревностного католика, в Мадонну, актрису, не связанную никакими условностями.

«Мое первое впечатление от Мадонны было смешанным, — вспоминала Уитли Сетракян, молодая, подающая надежды девушка-хореограф, ставшая соседкой Мадонны по студенческому общежитию. — Она и привлекала, и пугала меня. Она была прекрасна, четко выражала свои мысли. Мадонна была очень, очень стройной. У нее была странная стрижка. Она сильно подводила глаза очень темной тушью и носила непонятную одежду — мешковатые футболки и обтягивающие брюки. Она была очень непосредственной, заводной и ничего не боялась. Стоило ей войти в комнату, как она тут же становилась полной хозяйкой. Я никогда не встречала подобных людей. К тому же, — добавляет с улыбкой Уитли, — у нее была великолепная растяжка, что значило очень много. Она была хорошей танцовщицей с прекрасной техникой. У нее был шанс. Она была еще не подготовленной, но в то время мы все были неподготовленными. Но если внимание преподавателя привлекал кто-то из студентов, а не она, Мадонна сразу же начинала сердиться и удивляться. «Что в ней такого, чего нет у меня?» — часто спрашивала она меня. Она считала несправедливым, если кто-то получал признание. Она сходила с ума, сознавая, что кто-то может быть лучше ее. Она готова была полностью выложиться, но стать первой. Мадонна много работала с Кристофером Флинном, хотя другие студенты так не поступали. Он был замечательным человеком, но в танцевальном классе превращался в настоящего тирана. Если ему казалось, что вы ленитесь, он мог больно ущипнуть вас, часто даже до крови. Меня это отталкивало, но Мадонна все терпела. Это ей даже нравилось. Он был остроумен и саркастичен, точно как она».

Сетракян работала вместе с Мадонной в кафе-мороженом, чтобы подработать немного денег. Семнадцатилетняя Мадонна всю себя отдавала тому, что она делала, — будь то репетиции или студенческая вечеринка. «Она всегда вставала раньше меня, — вспоминает соседка Мадонны. — Мне никогда не удавалось опередить ее. Она сразу же отправлялась в класс и начинала разогреваться, пока остальные еще не встали. По субботам мы ходили на танцы и порой танцевали чуть ли не всю ночь. Но рано утром она поднималась и разогревалась, если на воскресенье была назначена репетиция. Мадонна была безжалостна к себе. Ее жизнь была нелегкой, и работала она на износ.

Она продуманно и настойчиво старалась стать моей подругой. Сначала я сопротивлялась, но ей удалось меня завоевать. Она твердо решила разрушить все ограничения, которые я поставила. Я чувствовала, что она откровенна со мной. Мадонна не скрывала своих слабостей. Но в глубине души я всегда считала, что это не так. Я чувствовала, что в наших отношениях есть некий элемент эксплуатации, что она использует эту дружбу ради удовлетворения собственных эмоциональных потребностей. В ней было что-то корыстное, но в то время я этого не могла осознать. Я просто знала, что ей нужен человек, который будет рядом с ней и на которого она может полностью положиться. Но если проблемы возникали у вас и вам была нужна ее поддержка, она не всегда оказывалась рядом.

Мы много говорили о ее матери, о том, как ей ее недостает. Мадонна завидовала моим отношениям с матерью. Моя мама часто звонила мне. Пока мы разговаривали, Мадонна всегда стояла рядом и слушала. Мы говорили с ней и об ее отце, но не слишком часто. Я чувствовала, что в ней закипает гнев, и старалась сменить тему.

Через несколько месяцев мы по-настоящему подружились. Она была доброй, очень чуткой. Мне это нравилось. Мы всегда относились друг к другу с большой теплотой.

На рождественские каникулы Уитли вместе со своим приятелем отправилась на Багамы. Мадонна провела праздники в общежитии в полном одиночестве, скучая по Уитли. Когда Уитли вернулась, на постели ее ждало письмо от Мадонны на шести страницах. В нем Мадонна писала, что она «смертельно тоскует» по подруге. «Я поняла, насколько ты необходима мне. Я привыкла советоваться с тобой, разговаривать или просто болтать. Ты — самая замечательная подруга на всем белом свете», — писала Мадонна. Она упомянула и о том, что, поскольку она с другой приятельницей ходила в бары и танцевала с ней, их считают лесбиянками. На самом же деле, писала Мадонна, ей хотелось танцевать с Уитли, а не с Линдой. Она написала и о том, что пора платить за общежитие, но у нее нет денег и она не знает, что делать. Она была такой бедной, что рылась в мусорных баках, чтобы найти хоть какую-нибудь пищу. Мадонна не переставала надеяться на карьеру актрисы и мечтала о светлом будущем.