Долгоруковы. Высшая российская знать - Сара Блейк Страница 10

Спустя много лет княгиня Долгорукая, находясь уже в монашеском чине, по просьбе внука описала свой жизненный путь в «Своеручных записках»: «…за двадцать шесть дней благополучных, или сказать радошных, сорок лет по сей день стражду…». Эти записки стали одним из первых произведений, написанных женщиной в России. Д. Мирский отзывался об этой книге: «Главная прелесть, помимо нравственной высоты автора, в совершенной простоте и непритязательной искренности рассказа и в великолепном чистейшем русском языке, каким могла писать только дворянка, жившая до эпохи школьных учителей».

Наталья получила домашнее образование – ее гувернанткой была шведка Мария Штрауден, которая обучила ее, кроме тех нехитрых предметов, которые полагалось знать образованной дворянской девушке, – музыка, танцы, французский, основы чтения и письма, – латыни и греческому, ботанике, рисованию, а кроме того, научила ее любить литературу.

В четырнадцать лет Наталья осталась сиротой, а уже через год, в пятнадцать лет, еще и не помышляя о замужестве, она стала невестой князя Ивана Долгорукого. Наталья любила уединение, много рисовала, читала, сочиняла стихи и песни. Многие сватались к ней, заглядываясь на хорошенькое лицо молодой графини или на ее богатое приданое, но потом отступали. Она была слишком серьезной, слишком не похожей на других девушек – подолгу гуляла одна, стояла у реки, перебирала лечебные травы, что-то шепча про себя.

– Не дело это – для благородной барышни, – шептались искатели ее руки. – Да в себе ли вообще молодая графиня?

Князь Иван Долгорукий, как мы уже говорили, был ее полной противоположностью. В то время состоявший при императоре молодой человек двадцати лет от роду был повесой, которого интересовали лишь вино и хорошенькие танцовщицы, вел разгульную и рассеянную жизнь и о женитьбе не задумывался вовсе – до тех пор, пока император не вынужден был жениться на его сестре.

Император желал жениться в один день со своим фаворитом, а потому сказал:

– И тебе давай подыщем невесту, чтобы нам двоим сыграть свадьбу в один день.

Иван задумался. Жениться ему не хотелось, но он чувствовал себя обязанным поддержать друга. Да и жену искать рано или поздно ему все-таки придется.

Сначала Ивана хотели женить на дочери Ягужинского, но сватовство закончилось пьяной дракой, и Долгорукий уехал ни с чем.

И говорят, что сам император предложил ему в жены Наталью Шереметеву.

– Мало ли у нас при дворе невест? Да вот хоть сестра Шереметева, я слышал, прехорошенькая девица. Ей пятнадцать, она еще не выезжает, однако многие сватаются. Поезжай, взгляни на нее, если она правда так хороша, как говорят, женись на ней. И приданое у нее такое, что в жизни не пожалеешь о своей женитьбе, – сказал Петр.

Долгорукий поехал к Шереметеву. Петр Борисович был обескуражен – но и рад безмерно. О лучшем женихе для сестры и мечтать не приходилось, однако как уговорить ее? Она ведь столько раз говорила, что не хочет замуж, что ей больше по душе одиночество. Тем не менее, он велел позвать Наталью и представил ей Ивана как претендента на ее руку.

Смущенно улыбнувшись, девушка опустила глаза и покраснела, заметив свои перепачканные краской руки и простое домашнее платье. Князь же был хорош собой, галантен и обходителен – точно сошел со страниц романа. Быть может, это о нем мечтала она, прогуливаясь у реки? А князь, глядя в ее ясные глаза, понял, что ради нее готов оставить он все на свете, забыть про свою полную развлечений прежнюю жизнь – лишь бы сейчас не отказала молодая графиня. Повинуясь внезапному порыву, граф Петр Борисович вышел из комнаты, оставив молодых людей наедине. А когда вышла из комнаты Наталья, по раскрасневшимся щекам ее он понял – дело сговорено. Без памяти влюбленный князь действительно забыл ради молодой невесты обо всех своих прошлых увлечениях.

Но молодым недолго суждено было наслаждаться своим счастьем. Вскоре скончался, заразившись оспой, император, и над Долгоруким нависла угроза опалы. На престол пригласили герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну, ограничив ее самодержавные права определенными «кондициями». Анна Иоанновна приняла все условия, но, едва взойдя на трон, публично отреклась от этих «кондиций» и начала преследование своих противников.

Наталья была далека от политики и не верила, что ее возлюбленного коснется несчастье.

«…Мне казалось, – писала она, – что не можно человека без суда обвинить и подвергнуть гневу или отнять честь или имение. Однако после уже узнала, что при нещастливом случае и правда не помогает…»

Еще до свадьбы стало очевидно, что вскоре последует опала.

– Наталья, – говорил ей брат, – не ходи за него. Умер император, теперь-то настанут для Ивана твоего черные дни. Как есть, все потеряет – и как же ты при нем будешь? К тебе многие сватались, пойдешь за другого.

– Нет, – ответила девушка с той твердостью, которую никто в ней и не подозревал. – Когда он был богат и весел, значит, я отдала ему свое сердце, а теперь, когда грозит ему беда, я от него отвернусь? И так-то, ты думаешь, могу я поступить? Сегодня любить одного, завтра – другого, как будто кто-то может заменить мне Ивана, как будто кто-то способен сравниться с ним! Буду я с ним и в горе, и в радости, что бы ни уготовила нам судьба, не разлучусь с ним.

Сыграли свадьбу, о которой Наталья Борисовна написала в своих воспоминаниях: «…Брат тогда был болен большой, а меньшой, который меня очень любил, жил в другом доме по той причине, что он тогда не лежал еще оспою, а большой брат был оспою болен. Ближние сродники все отступились, бабка родная умерла, и так я осталась без призрения. Сам Бог меня выдавал замуж, а больше никто… После обручения все ево сродники меня дарили очень богатыми дарами, бриллиантовыми серьгами, часами, табакерками … Мои б руки не могли б всево забрать, когда б мне не помогали принимать наши. Персни были, которыми обручались, ево в двенадцать тысяч, а мои – в шесть тысяч. …И мой брат жениха дарил: шесть пуд серебра, старинные великие кубки и фляши золоченые…»

Но вскоре Долгорукие получили приказ выехать из Москвы в «дальние деревни» – в Сибирь, в село Березов, где провел свои последние годы и незадолго до этого умер враг Долгоруких Александр Данилович Меншиков. Вместе с ними были высланы и родители Долгорукого, и его сестра Екатерина, которая не так давно родила от императора мертвого сына.

Никто из родных не приехал проститься с Натальей – братья боялись вслед за Долгорукими попасть в опалу, и Наталья была глубоко огорчена этим предательством самых близких ей людей. Но рядом с ней был ее возлюбленный, и она без страха смотрела в будущее, зная, что, где бы они ни оказались, главное, они будут там вместе. А, кроме того, в ссылку вместе с юной Натальей поехала Мария Штрауден, шведка, долгое время бывшая ее гувернанткой и компаньонкой.

В дороге Наталья обнаружила, что беременна, но лишь опечалилась. Она не знала, что ждет их на месте и какая судьбы уготована ее ребенку. Да и выживет ли он после всех тягот путешествия, после тряски, холода и сырости?

– Что же, – сказала она, – на все воля Божья. Если будет Он милостив к нам, будем жить втроем. А главное, что мы вместе.