СССР при Брежневе. Правда великой эпохи - Димитрий Чураков Страница 10

Но устранением популярного в стране маршала и слащавыми самовосхвалениями дело не ограничивалось. Вскоре после прихода к власти Хрущёв начал крупномасштабное сокращение вооруженных сил. С пяти с половиной миллионов за 1955–1958 годы армия уменьшилась более чем на два миллиона. Командный и офицерский состав, еще помнивший годы войны с фашизмом, сокрушался, громко роптал – дескать, так можно досокращаться, и останемся без штанов как в 1941 году! Однако наиболее плачевные последствия для страны имело не столько сокращение армии само по себе, сколько те меры, которыми оно проводилось. Как свидетельствуют многие документы, а также современники того «великого погрома», к примеру, маршал И.С. Конев, офицеров, многие из которых являлись героями Великой Отечественной войны, просто выбрасывали на улицу без профессии, без денег, без пенсии, без надежды нормально устроиться «на гражданке».

В 1959 году вышел закон, еще больший затруднявший получение военными пенсии и сокращавший ее размеры. В том же году Хрущёв выступил с очередным своим внешнеполитическим прожектом, предложив ведущим странам резко сократить свои армии. Понятно, что хрущевская авантюра не нашла поддержки у руководителей других государств. В результате все свелось к очередному одностороннему сокращению советской армии на 1 млн 200 тыс. (или примерно на треть). Управляемость армии снижалась. Резко падала дисциплина.

Помимо этого Хрущёвым были сведены на нет многие программы по превращению СССР в мощную морскую и воздушную державу. По его вредоносному приказу уничтожались уже почти готовые современнейшие, лучшие в мире корабли разных классов, в том числе авианосцы. Газеты взахлеб хвалили «мудрое советское руководство» и печатали радостные репортажи о том, как бензорезами кромсаются новейшие стратегические самолеты, которые Сталин планировал превратить в несокрушимый щит и карающий меч Советской империи. Оправдывая эти действия, адвокаты Хрущёва указывают, что вместо этого им были созданы передовые ракетные войска. Но, во-первых, все успехи ракетостроения – и космического и военного – были следствием колоссальных по масштабам усилий, предпринимавшихся вовсе не самим Хрущёвым, а его более разумными предшественниками. Во-вторых, Сталин, начиная советскую ракетно-комическую программу, полагал, что и стратегическая авиация, и ракетные войска станут взаимодополняющими элементами устойчивой оборонной системы. При Хрущёве же она получилась хромой – одноногой.

Кроме того, непомерное увлечение Хрущёвым ракетными войсками в ущерб артиллерии и авиации будет аукаться нашей стране и много лет спустя. Американцы, сделав ставку на мощную авиацию и подводные лодки, способные нести ядерное оружие, пользуясь превосходством СССР по количеству ракет с ядерными боеголовками, постоянно обвиняли нашу страну в агрессивности и стремлении к мировому господству. На любых переговорах по ядерному разоружению американцы соглашались лишь на взаимное сокращение ракетного оружия, оставляя стратегическую авиацию и свой подводный флот за скобками. Несмотря на очевидную несправедливость подобной постановки вопроса, им удавалось убеждать мировое сообщество, что именно позиция СССР не позволяет кардинально решить проблему устранения угрозы атомной войны. А если бы у Советского Союза дополнительно имелся свой мощный воздушный флот, не уступающий американскому, демагогия наших партнеров имела бы существенно меньший успех, им бы пришлось договариваться о сокращении не только стратегических ракет, но и стратегической авиации, так как наши летающие крепости ничуть не уступали американским, а по многим показателям даже превосходили их.

Особое место в хрущевских реформах занимает политика по разрушению единой системы управления страной. Разумеется, и здесь применялась дымовая завеса о возвращении к ленинским принципам руководства, демократическим нормам и тому подобные ни к чему не обязывающие словеса. В этом ключе в 1957 году принимается решение о замене отраслевого принципа руководства экономикой на территориальный. Разгонялись некоторые общесоюзные и союзно-республиканские министерства, ведавшие вопросами развития промышленности и строительства. Вместо них специально принятым законом от 10 мая 1957 года «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством» создается система т. н. Советов народного хозяйства (уже в названии новых органов видна попытка стилизовать разрушительные новации под героическую революционную эпоху!). В русле этой абсурдной реформы вся страна разделялась на 105 административно-экономических районов. Разумеется, все это делалось совершенно произвольно, без какой-либо существенной предварительной подготовки и научного обоснования. В каждом из таких волюнтаристским путем накроенных из тела единой страны «районов» управление народным хозяйством передавалась местным совнархозам. В ведение этих совершенно искусственных органов передавалось руководство всеми предприятиями и стройками на подконтрольных им территориях.

Вскоре, после весьма краткосрочного положительного эффекта, стали сказываться заложенные в совнархозовской реформе неизбежные противоречия. В конечном итоге она привела к усилению региональной бюрократии, росту местного хозяйственного сепаратизма и неуправляемости народно-хозяйственного комплекса страны в целом. Общенациональный механизм управления экономикой резко усложнился, а его эффективность – стремительно падала. По своей сути, совершенное Хрущёвым имело революционный размах, но совершенно иную направленность. Вся сталинская политика 1930-х годов (в том числе осуществлявшиеся Сталиным репрессии) была направлена на слом местных и национальных номенклатурных кланов. В этот период для того, чтобы преодолеть ужас и остаточный хаос Гражданской войны, Россия заплатила страшную цену – десятки тысяч исковерканных судеб и тысячи прерванных жизней. И вот теперь все эти жертвы теряли своей смысл, страна отбрасывалась на 2–3 десятилетия назад.

Неразбериха в экономике вела к усилению преступности. Но это мало заботило Хрущёва. Разрушения единой народно-хозяйственной системы СССР ему показалось недостаточно. Был нанесен удар и по другим важнейшим государственным системам. Все под тем же соусом демократизации в 1956 году было ликвидировано союзное Министерство юстиции, а в 1960 году – союзное Министерство внутренних дел, что усложнило координацию органов правопорядка союзных республик. Столь же надуманной и откровенно вредной реформе подверглись также суды. Здесь основной линией децентрализации была избрана передача функций общесоюзных судебных органов в республики.

Завершающий виток хрущевских преобразований в области системы органов власти и управления приходится на 1962–1964 годы. Первоначально реформы этих лет были направлены исключительно на преодоление трудностей в развитии сельского хозяйства за счет усиления контроля над зерновым производством со стороны партийного аппарата (уж партаппарат бы точно повысил урожайность – спору нет! Сам бы в поле пахать вышел!). Однако очень скоро начатые реформы выйдут далеко за первоначально предполагавшиеся рамки и захватят в свою орбиту всю структуру социально-экономической жизни. Как указывает ряд современных исследователей, именно реформы 1962–1964 годов наиболее глубоко выявили все те неустойчивые и спонтанные подходы, которые были столь свойственны хрущевскому стилю руководства. Сутью проводившихся в этот период изменений в сфере управления становится попытка перестройки советских, партийных, профсоюзных и комсомольских органов по производственному принципу.