Сто великих криминальных драм XX века - Марианна Сорвина Страница 10

Революция и лирика, политика и прекрасные дамы. Пейо Яворов пришел из романтических дуэльных реалий XIX века, чтобы стать в ХХ веке поэтом-символистом и героем уголовной хроники.

С любовью Яворову не везло. В 1906 году он был очарован Миной Тодоровой, сестрой писателя Петко Тодорова, но через четыре года 19-летняя Мина заболела туберкулезом. Лечение в Париже не помогло, и она умерла на руках Яворова в 1910 году. Безутешный поэт похоронил её на кладбище Пер-Лашез и каждый день ходил на могилу.

От тягостной депрессии его спасала работа в Национальном театре. Он написал роман «За тенями облаков» и сочинил две пьесы – «В полете над Витошью» и «Когда ударит гром, затихнет эхо» (1910-го и 1912-го годов). В 1911 году поэт встретил Лору Каравелову. Он знал её с 1906 года, но не близко. Теперь между ними вспыхнула страсть.

Лора как раз разводилась с мужем. Она была не юной, восторженной барышней, а женщиной с прошлым. В юности училась в католических интернатах Парижа и Антверпена, знала языки. В 1907 году под давлением матери-общественницы вышла замуж за члена Демократической партии Ивана Дренкова. Их первый ребенок вскоре умер, спустя год Лора родила второго сына. Но любви и понимания между супругами не было, и они расторгли брак в июне 1912 года.

Через три месяца, 19 сентября 1912 года, Лора вышла за Яворова. Вскоре он отправился на фронт – в это время шла Вторая Балканская война. С фронта поэт писал Лоре страстные письма, в которых было много стихов. Что могло привести к трагедии всего через год семейной жизни?

Очевидно, одной из причин было воспитание Лоры: ей передался прямой характер отца, а католические интернаты привили пуританскую чистоту отношений. К тому же, неудачно побывав замужем, она боялась потерять второго супруга и хотела привязать его к себе, обладать безраздельно. Поэтому Лора изводила его подозрительностью и болезненной ревностью, устраивала сцены по поводу и без повода.

Конечно, не обошлось без роковой злодейки – Доры Коновой. Она тоже входила в писательскую среду, была замужем за писателем Михаилом Кременем, поэтому часто видела Лору и Яворова на вечерах. Хорошенькая, но грустная Лора злила её своим обиженным видом. Эти подозрительные и осуждающие темные глаза, слегка надутая губка, взгляды, которые она бросала на мужа, когда он заговаривал с другими, – всё это возбудило игривую и агрессивную Дору. Ей захотелось позлить надутую молчунью, разжечь её ревность. Но не только это. У Доры была своя причина. Она знала Яворова с 1905 года, когда он работал библиотекарем, а она посещала книжное собрание и встречалась с двумя поэтами – Яворовым и Бояном Пеневым – не зная, кому отдать предпочтение. Возможно, ей льстило, что у нее два ухажёра. Пенев ревновал и просил её руки у родителей. Но, женившись, вскоре бросил, развелся и сделал предложение выдающейся болгарской поэтессе Елизавете Багряна.

Дора поняла, что просчиталась, выйдя за Пенева. Жизнь у неё сложилась несчастливо, и она всё время вспоминала Яворова, его голос и его стихи. Теперь первое чувство вспыхнуло вновь, хоть она и не хотела признаваться в этом даже самой себе. Дора демонстративно заигрывала с Яворовым, выказывала ему свой интерес, а Лоре – свое женское превосходство и свободу поведения. Этого оказалось достаточно.

В ночь на 30 ноября Лора в экстатическом состоянии выстрелила себе в голову, погубив и себя, и своего талантливого, но несчастливого мужа.

Под давлением прессы и влиятельных родственников Лоры было открыто дело об убийстве. Судебный процесс длился около года и счёл Яворова виновным в смерти жены. Это и породило на многие годы загадку: сама Лора свела счеты с жизнью или ей помогли. Через 70 лет режиссер Киран Коларов снял фильм «Дело 205/1913» в духе полукриминальной мелодрамы.

* * *

В четверг, 29 октября 1914 года, не выдержав обрушившихся на него испытаний, Пейо Яворов принял яд и застрелился.

В тот же день Турция вступила в войну на стороне Германии. Германско-турецкий флот атаковал русские суда в Черном море и начал бомбардировку Одессы, Феодосии, Севастополя, Новороссийска. И всё это было где-то по ту сторону от частной трагедии болгарского поэта.

Российские тайны

Россия начала ХХ века жила своими страстями, но большинство преступлений и таинственных драм того периода носили политический характер. Даже частные случаи вызывали общественный резонанс и становились поводом для сенсационных слухов и публичных дискуссий, а кражи и ограбления могли обрести эвфемистичное название «экспроприация».

«Большое ограбление поезда»

26 сентября 1908 года польско-литовский городок Безданы, известный до этого лишь старинным костелом и грибными местами, вошел в историю. Почтовый состав, направлявшийся в Санкт-Петербург, внезапно подвергся нападению группы неизвестных.

Вагоны покачивало на перегоне, в окно влетал легкий ветерок. Один из пассажиров, чернобородый красавец, севший на поезд еще в Варшаве, всю дорогу читал книгу. Рядом с Безданами он отложил чтение, достал из-под лавки что-то завернутое в вощеную бумагу и тихо вышел из купе. Пройдя пару вагонов, бородач встретил двоих пассажиров, которым передал сверток.

Дальнейшее напоминало модный вестерн. Поезд миновал семафор перед Безданами и начал торможение. На платформе уже стояла группа людей, не похожая на обычных пассажиров. Это был боевой отряд Томаша Арцишевского. Ян Балага и Эдвард Гибальский вскочили на подножку. Арцишевский и Влодек Моментович были уже в вагоне. Балага попытался разбить стекло. Жандарм эскорта сопровождения Борисов выскочил из вагона и бросился к налетчикам, целясь в Гибальского.

– Franek, uwaga! (Франек, берегись!) – это Моментович крикнул с подножки.

Гибальский отскочил, Борисов промахнулся и сам был ранен в ногу. Ян Балага, улыбаясь, медленно опускал бомбу через разбитое окно. Через пару секунд прозвучал взрыв. Стоявшего рядом с поездом Гибальского шарахнуло волной о забор. В поезде начался беспорядок. Через несколько секунд Гибальский через то же отверстие в стекле закинул вторую бомбу. На этот раз вылетели все окна в машинном отделении, и погас свет. Одна группа пыталась нейтрализовать эскорт, вторая направилась к зданию железнодорожной станции выводить из строя телеграф. Третьей предстояло проникновение в почтовый вагон.

Вахтенные, дрожа от ужаса, закрылись за бронированной дверью вагона, в котором перевозились деньги.

Бандитский налет на поезд получил авантюрное название «Акция четырех премьеров»

Мрачного вида тип, очевидно главарь банды, которого подельники называли Мстиславом, забарабанил в дверь и крикнул по-русски с сильным акцентом:

– Открывайте! Если нет – бомбу бросим!

На самом деле бомбы у него не было, но этот блеф удался, и дверь открылась. Уже через минуту налетчики упаковывали пачки купюр в мешки.