Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию - Алексей Сахнин Страница 10

Пожалуй, позицию Зиновьева 6 марта можно характеризовать как «критическую поддержку» Ленина. Кое-что о взглядах Зиновьева на рубеже апреля 1917 г. можно также заключить из его статей, одна из которых была опубликована в «Правде» еще до приезда знаменитых эмигрантов, 1 апреля. В ней Зиновьев как раз пишет о «связи русской революции с Западной Европой», беспощадно критикуя «англо-французских империалистов» и их русских пособников (министров Временного правительства) за стремление продолжать «с обеих сторон одинаково грабительскую войну». Противостоять алчным притязаниям буржуазии могут, по словам Зиновьева, только «рабочие-интернационалисты всех стран», которым следует общими усилиями низвергнуть империалистические режимы, положить предел войне и «выйти на широкую дорогу борьбы за социализм». Эти тезисы Зиновьев развивал в следующей статье, опубликованной в «Правде» 8 апреля. В ней он идет дальше, провозглашая от имени революционной социал-демократии: «Мы тоже не хотим двоевластия. Мы тоже за то, чтобы в нашей стране существовала единая власть. И этой властью должны быть Советы Рабочих и Солдатских Депутатов». Произошедшую революцию Зиновьев считал лишь «первым шагом» международной пролетарской революции, которая теперь нуждается в дальнейшем развитии и в помощи со стороны западного пролетариата. При выполнении этих условий, «русская революция 1917 года послужит началом конца капиталистического строя».

На этом уровне, аналогии в построениях Ленина и Зиновьева очевидны. Оба выступали с анти-оборонческих позиций, против Временного правительства и его зарубежных союзников за международную пролетарскую социалистическую революцию, которая должна положить конец капитализму. По всей видимости, Зиновьев разделял мысль Ленина об исчерпанности буржуазно-демократического этапа русской революции, и соглашался с ленинской установкой на то, что единственной революционной властью должны стать Советы. Однако из его ссылки на Запад можно сделать вывод о том, что он напрямую (и в большей степени, чем Ленин) увязывал переход к социалистической фазе революции с помощью западных рабочих. Он мог – и не без оснований – претендовать на то, что именно он проанализировал связь русской революции с ситуацией на Западе (в обеих статьях этому уделяется много внимания). В этом контексте его комментарий по поводу тезисов Ленина можно рассматривать не только как критику, но и как содержательное дополнение.

Наконец, известна оценка ленинских тезисов Шляпниковым, также присутствовавшем на том заседании. Шляпников, как и следовало ожидать, более всех расположен к солидарности с взглядами вождя, но и он не полностью удовлетворен: «Две части тезисов – говорит он, излагая свое видение ленинской программы – Первая часть – отношение к войне – вполне приемлема. Вторая часть (т. е. оценка Советов и провозглашение социалистической перспективы текущей революции. – А. С.) – не дает практических лозунгов. Нет организаций». Иными словами, Шляпников, также как и Сталин с Зиновьевым, видит недостаток ленинского анализа в слабой разработке тактических вопросов практической работы, без которой радикальная программа теряет свою привлекательность. «Нет организаций» – это указание на то, что отсутствует программа практических шагов. Ведь даже Советы, по признанию Ленина, находятся в чужих руках. А раз так, то и опереться не на кого в деле перехода к социалистической фазе революции.

Но это вовсе не попытка противостоять Ленину по существу выдвинутых им тезисов. Похожую позицию занял и Теодорович.

Итак, вопреки прочно укрепившемуся в исторической литературе мнению, первая реакция большевистских «генералов» на ленинский радикализм вовсе не была ни единой, ни полностью негативной. Многие чувствовали растерянность перед лицом крутых поворотов мысли вождя, но относились к ним с интересом. Подчеркнем еще раз, что даже Сталин, входивший в ядро установившегося во второй половине марта внутрипартийного режима, не встал в прямую оппозицию Ленину, даже в первые дни после его приезда. Выше уже говорилось, что даже в середине марта политические взгляды Сталина несколько отличались от каменевских, что будущий генсек был заметно левее своего товарища по ссылке и по перевороту в «Правде». В этом контексте понятна его промежуточная позиция, в рамках которой он не солидаризировался с Лениным, но и не выступил против него, попросив вождя конкретизировать свою «схему», наполнить ее фактами.

Как бы то ни было, но заседание ЦК 6 апреля так и не принесло победы ни Ленину, ни Каменеву, организатору и лидеру действовавшего внутрипартийного режима. Колебания остальных «генералов» лишь подчеркивали остроту и неизбежность внутрипартийной борьбы за определение политического курса партии. Эта борьба не могла не выйти за пределы узкого круга участников заседания 6 апреля. И поскольку разногласия не могли быть разрешены иначе, оппоненты и не определившиеся «единогласно пришли к выводу, что всего целесообразнее открыто продискутировать эти разногласия» перед широкой партийной аудиторией и при ее живом участии.

* * *

Прозондировав почву и осознав, что без борьбы ему не удастся быстро развернуть партию в соответствии со своей стратегией, Ленин выносит свои тезисы на страницы «Правды». Уже 7 апреля они были опубликованы под заголовком «О задаче пролетариата в данной революции!». Ленин оговаривает, что эта публикация отражает его личную точку зрения и осуществляется исключительно от его имени. Очень лаконично в статье были изложены основные тезисы вождя: антиоборончество, исчерпанность буржуазно-демократического и переход к социалистическому этапу революции, отказ в какой бы то ни было поддержке Временного правительства, требование не парламентарной, а советской республики и немедленной передачи власти Советам, контроль со стороны Советов над банками, а также над производством и распределением; кроме того, Ленин считал необходимым скорейший созыв партийного съезда, изменение программы (в том числе включение в нее требования «государства-коммуны») и названия партии, а также «обновление Интернационала». Эта статья восполняла часть отмеченных оппонентами пробелов и открывала широкую внутрипартийную дискуссию о тактике и стратегии большевизма.

Каменев нашел необходимым немедленно отреагировать на публикацию тезисов Ленина и сделал это уже на следующий день, в номере «Правды» от 8 апреля. В короткой статье «Наши разногласия» он еще раз подчеркивал, что речь идет лишь о личной позиции Ленина, а вовсе не о линии ЦК партии, которая остается прежней «впредь до каких-либо новых решений ЦК и постановлений общероссийской конференции партии». Таким образом, он противопоставлял Ленина всей партии, определившейся со своим политическим курсом на прошедшем совещании, которое Каменев называет в статье «съездом». Этот курс, зафиксированный в резолюциях и постановлениях партийного «съезда», «мы будем отстаивать … от критики т. Ленина».

По существу выдвинутых Лениным идей Каменев высказался предельно кратко: «Что касается общей схемы т. Ленина, то она представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение этой революции в революцию социалистическую». Тактика, вытекающая из такой оценки, по мнению Каменева гибельна, поскольку грозит убрать из под ног большевиков почву реальной политики и превратить их из партии революционного пролетариата «в группу пропагандистов-коммунистов». Выразив надежду «отстоять свою точку зрения» в «широкой дискуссии», Каменев присовокупил к статье текст резолюции, оглашенной им на недавнем советском совещании. Главный лозунг этой очень умеренной резолюции сводился к призыву в адрес «революционной демократии» осуществлять контроль над действиями правительства.