Боги и люди Древнего Египта - Джон Мэнчип Уайт Страница 10

Двор полон снующих туда-сюда людей. В этом помещении, находящемся перед самым входом в святилище Амона-Ра, где проводятся открытые для публики части священного обряда, вы не увидите испуганных или напряженных лиц. Служение великому богу – это великая радость. Четыре хорошенькие девушки, позвякивая браслетами на запястьях и лодыжках, направляются к маленькому храму, фасад которого выступает из-за стены справа от нас (рис. 21). На голове они несут плетеные корзины с дарами. Среди этих даров – хлеб, дичь и овощи. Слева пожилой скульптор и его юный ученик неторопливо занимаются текущим ремонтом фриза, опоясывающего маленький алтарь. В раскаленном от солнца воздухе мерно и усыпляюще раздается мерное постукивание их инструментов. Чуть подальше, на скамейке, спрятавшейся под сводами храма, мирно подремывают двое старцев в свободных одеждах. Из-под сводов второго пилона, расположенного на противоположной стороне дворика, появляется оживленная группа юношей в коротких туниках. У них в руках принадлежности для письма. Они шутливо толкают и хлопают друг друга по плечам, радуясь тому, что занятия на сегодня закончились. Их наставник, утомленный долгими занятиями, пытается схватить за ухо ближайшего нарушителя дисциплины, но без особого успеха.

Рис. 21. Девушки, несущие подношения богам

Пока мы стоим и переводим дыхание, через ворота позади нас неторопливо проходит очень полный человек небольшого роста, в роскошном пурпурном одеянии. У него довольно темный цвет лица, борода и крючковатый нос. Может быть, это какой-то заезжий дипломат или глава магистрата отдаленной провинции? Мы видим, как он отходит в сторону и почтительно кланяется двум священнослужителям с обритой наголо головой, которые показались слева. Через левую руку каждого перекинут подол белого одеяния; на груди, украшенной многочисленными тяжелыми золотыми цепями, висят квадратные таблички с изображенными на них пиктограммами, что является признаком их высокого сана. В драгоценных камнях, из которых выложены пиктограммы, преломляется солнечный свет, распадаясь на тысячи лучиков, когда священнослужители прерывают свою неторопливую беседу, чтобы ответить на поклон человека в пурпурном одеянии. Они удостаивают благосклонным кивком и нашу маленькую группу, а затем проходят через первый пилон и выходят за пределы стены храма. Они либо слишком заняты, либо их воспитание не позволяет им выразить удивление при виде нашей группы.

Наконец, наш руководитель разрешает нам уйти с жары и войти в прохладу здания. Мы идем вперед и показываем пропуска из папируса суровым, но вежливым стражам при входе в храм. Потом мы опускаемся ниже второго пилона творения профессионального воина Горемхаба, который проделал в Карнаке большую работу. И вот мы в знаменитом гипостильном зале (рис. 22). От его размеров захватывает дух, как будто порыв холодного ветра пронизывает нас до самых костей. В этом зале проходят самые важные придворные обряды, это можно определить по фрескам и мозаикам, украшающим стены зала.

Рис. 22. Гипостильный зал храма Амона-Ра в Карнаке

Ощущение такое, что раскрашенные камни давят на нас, не дают нам дышать. Задрав голову, мы видим свет, проникающий в зал сквозь узкие окна, расположенные на высоте 80 футов. Мы идем по центральному проходу зала. С каждой стороны возвышаются колонны ужасающей толщины, украшенные сверху капителями в виде бутонов папируса. Листки этих бутонов раскрыты. За двумя рядами внутренних колонн стоят более изящные колонны.

Если мы зададимся целью посчитать их, мы увидим, что в зале 12 толстых внутренних колонн и 60 более изящных внешних. Бутоны папируса, украшающие эти внешние колонны, – нераспустившиеся. Мы опять видим пример символизма, столь любезного сердцу египтян. Более высокие внутренние колонны как бы стремятся оказаться поближе к солнцу по мере того, как оно обходит зал, и его тепло должно заставить бутоны папируса раскрыться окончательно. И большие, и малые колонны мерцают красками картин, покрывающих эти колонны сверху донизу. В течение нескольких минут мы обходим колонны и послушно разглядываем богов, фараонов и сцены обрядов, которые изображены на этих картинках.

С необъяснимым чувством стыда мы уже готовы признать, что с архитектурной точки зрения эти колонны вовсе не являются шедеврами. Они слишком массивны, мрачны и производят гнетущее впечатление. Судя по всему, египтяне не очень хорошо умели планировать интерьер своих помещений. Внешние работы у них получались гораздо лучше. Тем не менее нельзя не восхищаться этим богато украшенным гулким залом в 190 футов длиной и 338 футов шириной. Это, безусловно, подходящий памятник двум энергичным фараонам Двадцать третьей династии, построившим его: Сети I и его преемнику, великому Рамсесу II, которые правили более шестидесяти лет. Эти люди олицетворяли собой загрубевшие, волюнтаристские вкусы Египта, который воображал себя государством в зените своей славы, в то время как в действительности пик его развития оказался далеко позади. Однако так или иначе, но большой зал в Карнаке мог появиться только во все еще сильной и замечательной стране.

Мы покидаем этот зал со смешанным чувством и вновь оказываемся на безжалостном египетском солнце, как только выходим во внутренний двор храма. Мы только что прошли под сводами третьего пилона, поражающего своей высотой и украшенного не менее чем восемью флагштоками с разноцветными флагами. Эти ворота – творение всемогущего Аменхотепа III; для их строительства он без колебаний повелел снести чудесный маленький павильон Сесостриса I Двенадцатой династии. Вы можете сказать, что это был позорный и даже святотатственный поступок, однако правда заключается в том, что большинство фараонов не испытывали угрызений совести, разрушая творения своих предшественников, чтобы возвести еще более пышные памятники самим себе. От их рук пострадали не только храмы, но и дворцы и даже гробницы. А там, где памятники предков или соперников снести не удавалось, их просто-напросто присваивали, уничтожая имена их первоначальных владельцев при помощи долота и заменяя их собственными. Это, конечно, недостойно великих царей, но общеизвестно, что великие правители часто имеют большие слабости.

Во внутреннем дворике мы на несколько минут задерживаемся, чтобы дать глазам привыкнуть к солнечному свету, и останавливаем взгляд на гигантских обелисках Тутмоса I. На стенах – огромные, высотой больше чем в человеческий рост, статуи знаменитостей прошлого. Эти статуи – характерная черта храмовых двориков. У подножия огромной статуи Аменхотепа III фигура его преданного слуги – Аменхотепа, сына Хапу (наш руководитель так добр, что переводит для нас иероглифические надписи). Здесь же нашлось место и для большого количества удачливых чиновников, фигуры которых раскрашены в традиционные цвета; как и при жизни, они стараются держаться поближе к своим бывшим повелителям и, конечно, к царю всех богов. Там, в доме Амона-Ра, они и останутся навеки, одетые в свои пышные одежды, со всеми знаками отличия, внимательно вглядывающиеся в пустоту вечности.