Сага о шпионской любви - Игорь Атаманенко Страница 10

Аромат жареного мяса заполнил салон «Волги», как только сторож суетливо открыл ворота и машина въехала на ухоженную лужайку перед роскошной дачей.

— Какая красота! — воскликнула Ширин. — Твой приятель — военно-морской министр? Это не дача — это вилла, достойная какого-нибудь миллиардера где-нибудь на Багамах, а не в Подмосковье!

— Нет, это — всего лишь дача зятя командующего ВМФ России, — криво улыбнулся «КОНСТАНТИНОВ». — Дай нам Бог когда-нибудь побывать на дачах, где живут слуги народа — Ельцин, Хасбулатов, Гавриил Попов… Вот у них — виллы, а не дачи!

— Аристотель, я еще плохо знаю русский язык, а что такое «слуги народа»?

— Деточка, это все те, кто дни и ночи напролет только и делает, что печется о благе народа, другими словами — это наш президент, наше правительство и вся высшая чиновничья рать, которых, как мне думается, 80 процентов жителей России попросту задушили бы в своих объятиях. Вот такая у нас любовь к нашим слугам народа… Ясно?

— Да, конечно… А скажи, Аристотель, твой друг — это тот, который ворует секреты НАТО? — Ширин лукаво взглянула на «КОНСТАНТИНОВА».

— Нет, ворую секреты я, а он пишет об этом отчеты. Я — разведчик, а не бюрократ. Мое дело — добыть информацию, а бумаги пусть пишут другие… Позволь, я сниму китель — очень уж жарко!

— Так ты — шпион, Аристотель?

— Ширин, давай договоримся, что во внеслужебной обстановке я не Аристотель, а просто Ари. Тем более для тебя!

Агент, следуя линии поведения, отработанной ему генералом Казаченко, уклонился от прямого ответа. Сделал так, как советовал поступить его наставник: «“Да” и “нет” не говорить, черное и белое не называть!» Сработало.

На ум пришли слова, произнесенные генералом Казаченко во время последнего инструктажа:

«Вообще, Аристотель Константинович, жизнь, которую мы ведем, заставляет нас многое скрывать. Поэтому надо стараться говорить как можно больше правды или, еще лучше, не говорить ничего. Присмотрись, и ты заметишь, что твои собеседники не очень-то интересуются твоим мнением или тем, что ты им хочешь рассказать, а предпочитают рассуждать сами. Им нравится, когда их внимательно слушают, а ты лишь ограничиваешься поощрительными замечаниями или уточняющими вопросами. Они уйдут с убеждением, что ты — прекрасный собеседник, разделяющий их взгляды, хотя на самом деле ты вообще не высказывался, а лишь внимательно слушал. Это приносит успех.

Совсем по-другому надо вести себя с человеком, о котором тебе известно, что он намерен “прокачать” тебя. Полагаю, что в лице Ширин ты столкнешься именно с таким человеком… Мне кажется, что оптимальным вариантом было бы заинтриговать ее, напустить туману вокруг того, чем ты занимаешься в Главном штабе ВМФ России. Выжидая, фиксируй интерес иностранки к специфике твоей профессии. При этом постарайся не выражать своей обеспокоенности по поводу ее целенаправленного любопытства и попыток что-либо разузнать не пресекай. Чаще ссылайся на своих коллег, которые якобы лучше осведомлены в тех вопросах, на которые иностранка потребует ответов. Время от времени прояви простодушие, предложи познакомить ее с этими осведомленными коллегами-друзьями, но при этом чуть-чуть приревнуй… Или отшутись, но каждый раз оставляй ей шанс. Пусть она винит себя в том, что не смогла в правильной редакции поставить вопрос. Словом, тебе надо сыграть в игру: “да” и “нет” не говорить, черное и белое не называть». Мне кажется, было бы правильно перенести на более поздний период обсуждение любых тем, относящихся к твоей служебной деятельности. О них можно поговорить, ну, скажем, во время приема в посольстве, на который ты приглашен.

Думаю, не следует задавать собеседнице встречных вопросов, касающихся ее работы в посольстве. Ты — влюблен, она тебя интересует как женщина, а не как должностное лицо».

— Ари, ты не ответил на мой вопрос! — настаивала турчанка.

— Почему же, ведь я сказал, что ворую секреты, значит, я — шпион…

— А твой приятель? Он тоже шпион?

— Скорее, нет. Он — аналитик, пишущий отчеты о том, как твой Ари ловко крадет секреты. Мой приятель преуспел в этом деле и даже возвысился. У него бойкое перо, а у меня — всего лишь оперативный дар. Но работать с ним в тандеме — одно удовольствие!

— Разве ты, Ари, не понимаешь, что он эксплуатирует тебя: ты таскаешь ему каштаны из огня, а он только и делает, что составляет отчеты. Пишет о том, что сделано тобою, а не вами! Разве это справедливо?

— Но награды все-таки получаю я…

— Да, я заметила, у тебя даже есть боевые ордена… Интересно, за какие бои?

— За те сражения, что я вел на даче моего приятеля с очаровательными иностранками, воруя у них посольские секреты! Дорогая, тебе не кажется, что мы заболтались? Пора тебе узнать, каким искусством жарить шашлыки владеет наш сторож.

«КОНСТАНТИНОВ» взял турчанку за талию и увлек к мангалу, где жарилось мясо.

Про себя же подумал:

«Черт подери, не слишком ли прямолинейно, девочка, ты начала “прокачивать” офицера Генерального штаба, коим я для тебя являюсь?!»

На лужайке, рядом с мангалом, был врыт в землю длинный дубовый стол, на котором громоздились закуски и целая батарея бутылок со спиртным.

— Ари, — вдруг закричала Ширин так громко, что агент от неожиданности вздрогнул, — мы забыли цветы!! Здесь не хватает роз!!

«КОНСТАНТИНОВ» махнул рукой, и сторож, сгибаясь под тяжестью ноши, приволок охапку белых роз к столу.

— Клади прямо на стол! — приказал агент сторожу, хотя догадывался, что этот рослый детина, судя по возрасту, как минимум в звании майора.

Начали с шампанского. Ширин бросила в бокал с вином лепестки роз.

— Уезжая из Парижа, я бросила горсть монет в Сену с одного ритуального моста, чтобы вновь туда вернуться. Лепестки — это тоже монеты. Может быть, когда-нибудь мне доведется вернуться в море роз…