Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории - Мурад Аджи Страница 10

Недолго ходили паломники в Касимовское царство.

К XV веку усиливающийся хаос в Орде обрек на гибель уютные городки староверов. Но они не погибли – выжили благодаря Москве, принявшей остальное «ненужное» Крыму духовенство Золотой Орды. Тем, сугубо политическим, актом Москва спасала храмы и всю тюркскую Церковь, точнее, ее духовный институт. Даже ту ее часть, что ушла в мещерское «подполье». Причем спасала, порой сама того не желая.

Иван Грозный с первых дней царствования делал все, чтобы патриарх (апа тенгричи) ордынской Церкви, пусть уже и формальный, не имеющий былой власти, жил у него. Это показало бы всем, что столицей Золотой Орды стала Москва, а сама Орда становилась Россией.

Вожделенную мечту русский царь внедрял и лестью, и подкупом, и силой. В конце концов он, политик твердой руки, заставил архиереев Орды и Северной Руси признать митрополита Московского. За то признание четверо из них получили право носить белый клобук патриарха – высший знак в церковной иерархии тюрков.

Сегодня это кажется абсурдом – четыре главных священнослужителя, от которых пятый (патриарх!) отличался лишь богослужебными преимуществами. (18) Но таким было условие политики, вынужденной считаться с тюркским укладом духовной жизни. Еще одной победой Москвы в сложной теории власти.

К окончательной победе она пришла через опричнину, ссылки и удушения священнослужителей. Было ли то безумием, как трактуют события современные историки? Не знаю. Но именно такая жесткая, продуманная до мелочей политика помогла добыть царский титул и сделать его у московского князя не просто законным, а обязательным. Это очень важно отметить.

Царь, данник Крыма, становился как бы главой Церкви, он мог вмешиваться в ее дела.

Начало согласию русских священнослужителей положил Церковный собор (1551), где приняли Стоглав – кодекс норм жизни духовенства и его отношений со светской властью. Документ узаконил передел ордынской Церкви в пользу Руси и Ивана Грозного. В ответ благодарная власть для каждого из духовных владык выстроила в Москве палаты с храмом, ему принадлежащим, каждому назначила земли, доходы, милостыню.

Резиденцией владыки Сарайской епархии стал Крутицкий монастырь, что на берегу Москвы-реки, там устроили подворье, куда приезжали священнослужители со всех земель бывшей Орды, те области Москва уже считала своими. По царскому праву.

По царскому же праву затевала она военные походы на Касимов, Казань и Астрахань, а также на Кавказ – вотчину Албанской церкви… Политика упорно твердила: без царя не будет России, а без Церкви не будет царя.

Стоглав – это важная ступень обретения русскими титула «царь».

Царь Иван IV опричниной расколол страну, политикой поделил ордынскую Церковь, а весь благочестивый народ Орды – на русских, людей Рюриковичей, и на татар, сторонников Чингизидов. Как горячим ножом резанул. Зато это позволило государству – законно! – убивать одних, возвеличивать других.

Тогда и пришел к нам «поганый татарин», «герой» российской истории. Государство и народ навечно стали врагами. Татар, вернее староверов, в Орде было абсолютное большинство, их начали уничтожать, чтобы укрепить новую власть – московскую. Уничтожали масштабно, тысячами, отправляя карательные отряды в татарские земли. Строго говоря, «староверские» земли начинались к югу от Москвы-реки, они лежали напротив самого Кремля. На географической карте сохранилось немало следов политики тех лет. Иные следы сохранились до деталей.

Мещера – это страна, покрытая шрамами.

Но в стремлении укрепить свое право на власть царь не видел подданных, не слышал эха своей политики, не думал об отзвуках своих кровавых дел. Историки отчаялись понять мотивы его поступков. Он и сам не понимал, где враги, а где друзья. Еще бы, против него были брошены лучшие силы ордена иезуитов. (19) Измена таилась повсюду. Посланники папы проникали в среду самых доверенных людей. Они, исполняя волю «наместника Христа», даже не вели, а силой тащили противящуюся Московскую Русь к христианству, о чем русский царь, кажется, и не догадывался. Не ведал, что уничтожал он не татар, а ордынское «староверие».

Исподволь, будто бы сама, в русском государстве вызревала Смута, умело посеянная иезуитами. Но врагов видели не в Кремле – в Касимове. Или где-то еще.