Император. Боги войны - Конн Иггульден Страница 10

Народу прибывало, праздничное возбуждение росло, словно радостная весть успела облететь каждую улицу. Галльских легионеров незачем бояться! Они пришли с миром, они раздают деньги и не обнажают оружия. С увеличением толпы улицы становились все шумнее. Юлий слышал даже крики торговцев, предлагающих свой товар. Интересно, сколько розданных сегодня монет пойдет в уплату за прохладное питье или кусок мясного пирога?

К удовольствию Юлия, его солдаты были взволнованы не меньше, чем запрудившие улицы горожане. Те, у кого были родственники, искали их в толпе, и все лица расплывались в улыбках.

Дорога вела вниз, к Форуму, и Юлий почувствовал приближение к открытому пространству задолго до того, как подъехал. Образ этого места, в самом центре города, он пронес неизменным через долгие годы разлуки. Цезарь едва удерживался, чтобы не погнать коня вскачь. Минуя роскошные дворцы и храмы, Юлий не замечал их, он устремил взгляд вперед. Все сильнее и сильнее жгло солнце. Подъезжая к сердцу Рима, Цезарь чувствовал возбуждение, какого и сам от себя не ожидал.

На площади теснился народ — тысячи людей. Многие выкрикивали приветствия, но, несмотря на их веселье, Цезарь понимал, что от него ждут зрелища — такого, о котором можно будет с гордостью рассказывать детям и внукам.

Для него оставили проход к новому зданию сената, и Юлий повернулся туда, где раньше стояло старое, но тут же о нем позабыл. Рим — больше чем здания, больше чем история. Город обновляется с каждым новым поколением — ведь люди забывают о прошлом, — и Юлий тоже участвует в возрождении Рима.

Полководец смотрел прямо перед собой и улыбался горожанам, и они кричали все громче. Сзади маршировали легионеры, но Юлию казалось, что он едет совсем один под слепящим солнцем.

Не в силах больше двигаться шагом, Юлий пришпорил скакуна, и копыта быстрее застучали по камням. Почти рядом — ступени сената. Юлий послал коня вперед, в три скачка оказался на крыльце и повернулся к бескрайнему морю лиц. Он не был тут десять лет, в течение которых пережил страх, боль и потери. Но он вернулся, и Рим принадлежит ему.

Легионы текли на Форум, образуя в разноцветной толпе сверкающие квадратные островки. Граждане и рабы смешались, стремясь пробраться поближе и ничего не упустить. Многие бедняки, охрипнув от воплей, продирались к ступеням сената. Колонны солдат наконец-то остановились — командиры решили, что неразумно и опасно собирать всех в одном месте. Юлий радостно засмеялся.

— Я вернулся! — проревел он над головами людей.

В ответ донеслись приветственные крики, и Цезарь поднял руку, призывая к тишине. К крыльцу подъехали Брут и Марк Антоний — спокойные и веселые. Брут придвинулся к Марку Антонию, что-то сказал ему, и оба тихо засмеялись.

Понемногу волнение улеглось, и люди замерли в ожидании.

— Мой народ! — произнес Цезарь с каким-то удивлением. — Десять лет я думал о том, как встану здесь, перед вами.

Эхо его голоса, отраженного храмами, неслось над площадью.

— Я показал нашу мощь в Галлии. Я низверг тамошних царей и привез сюда их золото.

Толпа восторженно заревела, и Юлий понял — он выбрал правильный тон. Более серьезные аргументы он приведет позже, когда этот, первый день останется позади.

— Я построил на новых землях дороги и выбрал земельные наделы для наших граждан. Вы мечтали иметь землю — вы ее получите — и вы, и ваши дети. Ради вас я пересек моря и создал новые карты.

Он переждал, пока утихнет шум.

— Сквозь годы я пронес Рим в своем сердце, и я не забыл мой город!

Слушатели опять разразились воплями, и Юлий снова поднял руки:

— Но этот радостный миг омрачен. Стоя здесь, перед вами, дыша родным воздухом, я знаю, что кое-кто мною недоволен.

Тон его стал суров, и в толпе воцарилась полная тишина.

— Я здесь и готов ответить на любые обвинения в мой адрес. Но где же те, кто обвиняет Цезаря? Выйдут ли они вперед, если я приглашу? Пусть выходят — мне нечего скрывать.

В ответ раздался чей-то крик — Цезарь не разобрал слов, — и в окружении крикуна засмеялись.

— Неужели правда, что Помпей оставил город? Что сенат, которому вы доверили защищать ваши жизни, покинул Рим? Их поступки говорят сами за себя. Рим заслуживает лучшего, чем они. Вы заслуживаете лучшего, чем правители, ускользающие под покровом ночи, как только открылся их обман. Но я не собираюсь угрожать и злобствовать. Я намерен выдвинуть свою кандидатуру на пост консула. Кто может отказать мне в этом праве? Кто из вас станет спорить со мной о римских законах?

Юлий окинул взглядом ходящую волнами площадь. Он любил римлян, неистовых в своей любви, и ненависти, и жадности. Любил за упрямство и непокорность, за радость, которую испытывал, играя на чувствах толпы. Это погубило уже многих политиков, но только ради этого стоило рисковать.

— Тем из вас, кто страшится грядущего, скажу: я достаточно навидался войны. Я постараюсь помириться с Помпеем и сенатом, а если они откажутся — я попытаюсь снова. Я не возьму в Риме ни одной жизни, если меня не принудят. Приношу в том клятву.

Где-то в толпе закричали. Дюжина солдат Десятого во главе с Регулом протискивались туда, торопясь выяснить, в чем дело. Народу набилось много, и люди едва могли пошевелиться. Юлий удивлялся тем, кто даже такой день считает удобным случаем для грабежа или воровства. Хорошо бы Регул поотрывал негодяям головы.

— Если мне придется прибегнуть к военным действиям, чтобы прекратить диктатуру Помпея, я поведу их вдали отсюда. Пока я жив, я буду защищать Рим. Клянусь вам перед лицом всех богов. Я стою за законные выборы, и если вы сделаете меня консулом, я найду Помпея на краю земли и лишу его власти. Помпей не придет сюда, пока я жив.

Юлий перекинул ногу через седло и в следующую секунду, выпустив из рук поводья, преклонил колени на белом мраморе. Вытянув шеи, люди подались вперед и смотрели, как он нагнулся и целует камни. Затем Юлий поднялся, и его доспехи вновь засверкали на солнце.

— Я — подданный Рима. Моя жизнь принадлежит вам!

Возможно, пример подали легионеры, но через минуту вся площадь ревела от восторга.

Из всех радостей ни одна не могла сравниться для Юлия с подобным беспримесным счастьем — слушать, как народ исступленно выкрикивает его имя.

Цезарь поднял поводья и погладил испуганного коня.

— Я завоевал для вас Галлию. Там богатые и плодородные земли — они станут вашими. С галльским золотом мы построим новый Рим, еще более великий и могущественный. Новый Форум, суды, арены, ипподромы, театры, бани. Все это — для вас. Взамен я лишь прошу поднять головы и увидеть, что вы ходите по улицам столицы мира. Все дороги ведут к нам. Все суды получают свои полномочия от нас. Помните: Рим — первый из городов, и будьте всегда его достойны. Мы — тот светоч, на который держат путь Греция, Испания, Галлия, Британия. А самым бедным я хочу сказать: трудитесь, и на вашем столе будет пища. Боритесь за справедливость, и она восторжествует.