Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии - Михаил Майзульс Страница 10

I.1.6. Второе Евангелие Бернварда Хильдесхаймского. Ок. 1015 г.

Hildesheim. Dom– and Diözesanmuseum. Ms. 18. Fol. 75

Связь фригийского колпака с Востоком сохранилась и в воображении римлян ^[49]. Для них он олицетворял не только восточных соседей или врагов империи (например, парфян), но и восточные культы (как митраизм), которые приобрели немало последователей на Западе. Так, на фресках, созданных около 244 г. в синагоге в городе Дура-Европос, воздвигнутом в сирийской пустыне, персидский царь Ахашверош (Артаксеркс) и его царедворец Аман, замысливший извести всех евреев, изображены во фригийских колпаках, а сами евреи – на греческий или римский манер – с непокрытыми головами ^[50]. Аналогично в раннехристианской иконографии фригийский колпак, напоминавший о восточной мудрости и тайных знаниях, стал головным убором волхвов, а в Средние века в нем порой представляли ветхозаветных пророков (I.1.7).

Несмотря на то что волхвы – язычники, пришедшие с Востока, признали божественность новорожденного, а иудеи, чьи пророки предсказали его пришествие, отказались видеть в нем Мессию, и те и другие во Втором Евангелии Бернварда Хильдесхаймского предстают в одинаковых шапках. Такие головные уборы, вероятно, указывали на их высокий статус. Как раз после 1000 г. в Германии епископы, вслед за папами римскими, как напоминает Липтон, стали носить высокие митры, которые подчеркивали их религиозный авторитет и политический вес. Потому в Евангелии Бернварда Хильдесхаймского колпаки иудейских старейшин не изобличали их за иноверие, а, напротив, уподобляли волхвам и, возможно, представляли как предшественников христианских епископов.

I.1.7. Фригийские колпаки. Слева: Бендида. Кипрская статуя III в. до н. э. (New York. The Metropolitan Museum of Art. № 74.51.2477); в центре – Поклонение волхвов. Мозаика в церкви Сан-Апполинаре-Нуово в Равенне, 561 г.; справа: Пророк Исаия. Инициал из рукописи с комментариями св. Иеронима к Евангелиям от Матфея и Марка.

Энгельберг. 1143–1178 гг.

Engelberg. Stiftsbibliothek. Cod. 48. Fol. 5

Однако со временем эти ассоциации были забыты. В XI–XII вв. отношение христианского большинства к иудейскому меньшинству на средневековом Западе резко ужесточилось. В 1096 г., когда армии крестоносцев стали собираться по Европе, чтобы выдвинуться в Святую землю, по германским городам (Шпайеру, Вормсу, Майнцу, Кёльну, Триру, Мецу, Бамбергу, Регенсбургу) прокатилась первая волна еврейских погромов. Они были обращены против тех, кого фанатичные толпы считали не просто потомками богоубийц, а почти богоубийцами во плоти. Во многих случаях правящие епископы и архиепископы пытались защитить еврейские общины, но не могли ничего противопоставить вооруженным отрядам погромщиков ^[51]. Похожие волны насилия поднимались накануне или во время Второго и Третьего Крестовых походов. Так, в 1189–1190 гг. погромам подверглись еврейские общины Лондона, Йорка и других английских городов ^[52].

В тот же период на Западе постепенно складывается классический набор обвинений в адрес иудеев, которые продолжали потом звучать на протяжении всего Средневековья, а где-то и в Новое время. Речь идет о ритуальном убийстве христианских младенцев («кровавый навет»), осквернении христианских культовых образов и осквернении гостий – Тела Христова ^[53]. А в католической иконографии появилось множество персонажей-иудеев, которые воплощали религиозную инаковость и дьявольскую враждебность Христу и христианству. Их главным опознавательным знаком как раз стал юденхут.