Дочь своего отца - Жанна Немцова Страница 10

ЕСЛИ Я ОТ ЧЕГО И ФАНАТЕЛА РЕАЛЬНО – ЭТО ЛЕОНИД АГУТИН И «САНТА-БАРБАРА». МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ МЫ С МОЕЙ ТЕТЕЙ БЫЛИ В США – И Я УГОВОРИЛА ЕЕ ПОЕХАТЬ В ГОРОДОК САНТА-БАРБАРА: МНЕ ХОТЕЛОСЬ УВИДЕТЬ ЕГО СВОИМИ ГЛАЗАМИ.

Тогда, в девяностые, я обожала Круза и Иден (сейчас понимаю: это была самая скучная пара в сериале). Но в то время я не могла пропустить ни серии. Если вдруг понимала, что не успею вернуться домой к выходу новой, просила записать мне ее на аудио – чтобы хотя бы послушать.

Пару раз зимой мы с родителями уезжали на Домбай – кататься на горных лыжах.

Летний отдых в Сочи остался – но к нему иногда прибавлялся еще и зимний Домбай. Сочи я обожала: мы жили в санатории Горьковского автозавода под названием «Россия», купались в море, катались на серфе, ели мороженое. Этот санаторий строил отец моего отца, Ефим Давыдович.

И если Сочи – это было мое счастье, то Домбай оставил двоякое впечатление. Само место невероятно красивое – но вот для катания на горных лыжах оно оказалось не приспособленным. Я так и не полюбила этот вид отдыха: он сопряжен со слишком большим количеством трудностей. Надевать костюм, неудобные ботинки, идти в них до трассы, тащить лыжи… А эти бугельные подъемники, которые чуть зазеваешься – выбьют тебе зуб? С сыном наших знакомых именно это и случилось.

Да и сами трассы были опасными: кое-где снег лишь слегка припорашивал скальную породу – отец один раз напоролся на такой «стык» и разбил себе голову.

В общем, мы большей частью просто гуляли. Вечером шли ужинать – и тут начиналось самое ужасное: ужин в нашем доме отдыха приходился как раз на то время, когда по ТВ показывали новую серию «Санта-Барбары»! Я мгновенно съедала все – и пулей летела в номер, чтобы посмотреть сериал.

Отец однажды пошутил:

Коллаж моментальных фотографий. Парк Ривьера, Сочи

– Если родители будут умирать, когда по телевизору показывают «Санта-Барбару», ты спасать нас не будешь.

Я, кстати, не досмотрела «Санта-Барбару». В какой-то момент она перестала быть мне интересной.

Но, пожалуй, самое неожиданное впечатление из «детской» части моей жизни в Зеленом городе – это поездка в летний лагерь в США.

Идея лагеря, как я уже рассказывала, принадлежала Гретчен Вилсон. Она была одним из тех людей, кто считал (и небезосновательно), что мне нужно учить английский язык. Кстати, сама Гретчен, несмотря на то что несколько лет прожила в России и руководила Балахнинским бумкомбинатом, русский так и не выучила.

И я подумала: «Хм, это классная идея – поехать в американский международный лагерь!» При этом в российские загородные лагеря я не ездила ни разу: мне казалось, что там скучно, плохие условия, мало свободы…

Была уверена: в Америке все по-другому.

Итак, мы с лучшей подругой (мне 11–12 лет, ей – 14 лет) полетели в Вашингтон.

В Шереметьеве нас провожали мои родители. Причем они так легко отнеслись к этой поездке, что даже не сделали доверенность на то, чтобы стюардессы присмотрели за нами во время полета. Без доверенности или сопровождения взрослых лететь было нельзя.

Наш лагерь оказался под угрозой.

И вдруг отец увидел Анатолия Чубайса – оказалось, он летит тем же рейсом, что и мы.

– О! – сказал отец. – А вот Чубайс! Он за девчонками и присмотрит!

Чубайс согласился взять на себя такую миссию. В принципе, ничего особенного от него и не требовалось: один раз за время полета к нам подошел кто-то из его помощников, чтобы уточнить, все ли у нас хорошо. У нас все было хорошо, кроме запаха сигаретного дыма, который распространялся на весь салон: тогда в самолетах еще курили. Но с этим приходилось просто смиряться.

Так мы летели под оком Чубайса. Надо сказать, отношусь я к нему крайне неоднозначно, если не сказать негативно, но из песни слова не выкинешь: благодаря ему мы оказались в Вашингтоне.

В Вашингтоне нас встретила женщина с приятным мне именем Жанна: она, вроде бы, была женой американского дипломата. Жанна отвезла нас в загородный международный лагерь в Западной Вирджинии.

Оказалось, он мало отличался от российского!

Места красивые: лес, горы… Домики барачного типа: деревянные, длинные.

Комнаты – на 4–6 человек, двухъярусные кровати.

Умывальники и туалеты на улицах.

Я забыла зубную щетку, поэтому все время пребывания в лагере мне пришлось чистить зубы пальцем. Не знаю, что думали обо мне те, кто ежедневно наблюдал эту сцену, но что-то они определенно думали.

Еда – совсем не та, к которой мы привыкли: очень много углеводов, очень мало овощей (я тогда мечтала об овощах!) и какая-то химическая газировка. На нее я смотрела как на яд – после бабушкиных внушений о том, что пища должна быть только натуральной.

В общем, по бытовым условиях американский лагерь я приравняла к нашей Галибихе.

Но если в Галибихе были комары, то в лагере шел дождь. Всю смену – сплошной дождь. Было не холодно, но очень влажно.

Да, нам просто не повезло с погодой, но это было очень трудно выдержать: одежда совсем не сохла.

Плюс к этому в американском лагере все повернуты на том, чтобы дети чем-то занимались. Ребенок не может просто отдыхать. Он обязан что-то делать. Поэтому каждый из нас должен был записаться на три кружка. Я выбрала плетение фенечек (очень популярное в то время), бассейн и теннис. С теннисом все складывалось неплохо. С фенечками – хуже. А вот бассейн был открытым. Ходить в бассейн в дождь? Я была уверена: занятия отменят! Но нет. Раз записалась – иди плавай!