Майк Науменко. Бегство из зоопарка - Александр Кушнир Страница 10

«Майк был хилым романтиком, — вспоминал Гребенщиков. — И как у всякого романтика, у него было сильно развито чувство собственного достоинства. И необходимость набираться знаний, которыми он может компенсировать свою хилость и романтизм. Эти знания он находил в области литературы и музыки».

Тогда Майк особенно близко сошелся с Фаном и Севой Гаккелем. Даже неформально Науменко предпочитал называть Фана — Михаилом, а Гаккеля — Всеволодом. Может быть, из уважения к именам, данным им предками — у Фана и Гаккеля были свои семейные истории и традиции.

«Мой дед по материнской линии Всеволод Молькентин был капитаном Семеновского полка, — рассказывал Всеволод Яковлевич Гаккель. — По классическому сценарию он отступил с Белой армией и в итоге оказался в Париже. Моя бабушка тогда осталась в Петербурге с тремя детьми. И только после смерти Сталина дед смог передать ей несколько писем через родственников в Эстонии. Он умер в 1958 году, так и не увидев семью. Свидетельство о его смерти было нашей семейной тайной».

Фрагмент из поэтической тетрадки Майка

Отец Файнштейна в Белой армии не воевал, а скромно служил капитаном первого ранга. Но его непутевый сын выбрал карьеру не морского офицера, а окончил инженерно-экономический институт.

В «Аквариуме» Фан начал играть в 1973 году, случайно познакомившись с Гребенщиковым у выхода из метро. Говорят, что они узнали друг друга мнемоническим путем — по фирменным пластинкам Джона Мэйолла и The Moody Blues, которые сжимали в руках. Получив от Бориса предложение помузицировать, Михаил тут же согласился. В итоге он оказался самым опытным участником будущего «Аквариума», поскольку уже успел поиграть в малоизвестной группе «Фракция психоделии».

Подружившись с Майком, Фан полюбил обсуждать с ним свежие диски и ревниво сравнивать собственные домашние коллекции.

«Я тогда собирал машинки, а Майк — самолетики. И про самолетики он знал абсолютно все, — уверял басист „Аквариума“. — Мы выходили на улицу, и Майк говорил: „Вот полетел МиГ-21!“ А я говорил: „Вот поехала Toyota!“ И мы получали огромное удовольствие от того, что обладаем такими бесполезными знаниями».

Но вскоре их неупорядоченная жизнь приобрела более выраженную цель. На горизонте замаячили летние рок-фестивали в Прибалтике, на которые музыканты «Аквариума» имели неизменную привычку добираться автостопом.

Автостопом в Прибалтику: Майк (в окне слева), Саша Теребенин (в очках),1975

Фото из архива Александра Теребенина

«Мы ездили часто, — утверждал Гребенщиков в интервью для этой книги. — Как только удавалось, как только дорога становилась проходимой, потому что зимой было сложно ездить автостопом. И мы мотались при каждом удобном случае, когда было время: весь „Аквариум“, и Родион, и Майк».

Все эти веселые странствия начались с того, что однажды друзья двинули на неделю английского кино в Таллин и вернулись оттуда исполненными впечатлений. Там они впервые увидели легендарный мультфильм Yellow Submarine — как известно, с «битлами» в главных мультипликационных ролях.

«В этой фантастической поездке участвовали Борис, Фан, Родион и я, — вспоминал Марат Айрапетян. — У Коли Васина была сломана нога, и он не поехал… До самого последнего момента мы не были уверены, что там покажут именно The Beatles, поскольку в программе кинофестиваля было заявлено три мультфильма, никак не анонсированных. Два из них быстро промчались, и, наконец, это случилось… Первый сеанс был просто чудом, второй — неземным наслаждением… Мы бы проторчали в Таллине всю неделю, но на четвертом сеансе неожиданно объявился переводчик, пытавшийся переводить не только речь, но и тексты песен — и от отвращения мы уехали».

Тем не менее, путешествия в Прибалтику музыкантам понравились. Эстонию, Латвию и Литву они воспринимали как часть западного мира, в котором все было не так, как в Ленинграде. Там по радио иногда передавали рок-музыку, а телевизионные антенны ловили музыкальные передачи из Финляндии. В Таллине, Вильянди и Лиепае порой случались фестивали на открытом воздухе, которые наблюдали многие сотни зрителей.

Услыхав об этом, Майк в августе 1975 года впервые решился поехать в Прибалтику. Для него, знавшего и читавшего Керуака, это путешествие в жанре hitchhike стало еще одной попыткой бегства из условного зоопарка. Не колеблясь, он сунул в холщовую сумку зубную щетку, свитер и направился ловить «попутку» в сторону Пскова.

«Дня через три, когда мы добрались до вожделенной Лиепаи, выяснилось, что никакого фестиваля не будет, — описывал эту поездку в книге „Аквариум, как способ ухода за теннисным кортом“ Сева Гаккель. — На месте стрелки, на лужайке у почтамта, мы встретили Майка и Родиона. Майк собирался ехать дальше, в Калининград, а мы с Фаном и Родионом отправились домой».

К сожалению, нам не удалось реконструировать все маршруты Майка того лета. Есть вероятность, что, вкусив сладостный дух приключений, 20-летний Науменко отправился вглубь страны. Он бороздил версту за верстой в поисках не существовавших в природе рок-фестивалей. По одной из версий, после Калининграда случились Киев и Львов. И, судя по всему, никаких «земляничных полян» Майк там не обнаружил.

Вернувшись в Питер и проводив Фана в армию, Науменко начал готовиться к новому воображаемому прибалтийскому туру.

«У Майка были свои кодексы, которые он старался свято соблюдать, — рассказывала мне впоследствии Татьяна Апраксина. — „Стопщик“ должен был иметь при себе самое надежное: никаких смен одежды; из гигиенических принадлежностей разрешалась только зубная щетка. Зато обязательным, на случай непогоды, считался большой кусок пленки, которую Майк называл „пластикатом“. Это слово застряло в нем из папиного лексикона — по крайней мере, так мне казалось».

В это время по городу распространились слухи, что ленинградские ансамбли «Орнамент», «Аргонавты» и «Савояры» приглашены на следующий год выступать в Лиепаю. Также там планировались рижский «Менуэт» и местная группа Neptuns. И Майка со страшной силой потянуло на новые приключения.

«В середине семидесятых наш круг людей интересовался жизнью немножко больше, чем эта жизнь нам давала, — философствовал на тему миграции в Прибалтику флейтист „Аквариума“ Дюша Романов. — Неприкаянность формировала сознание людей, и мы ездили из города в город, путешествовали автостопом. Люди двигались, спешили познать как можно больше и как можно быстрее… И это было высочайшего уровня общение между людьми».