Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов - Лидия Флем

О венском враче Зигмунде Фрейде (1856-1939) написано и опубликовано столько работ в различных странах мира, что, пожалуй, по количеству публикаций о нем и его деятельности могут сравниться лишь жизнеописания Христа. Однако, если образ Христа предстает перед поколением двадцать первого столетия в качестве божественного лика, вызывающего восхищение, поклонение и лишь в редких случаях сомнение относительно исторической истины реального существования, то фигура Фрейда не вызывает сомнений в ее историчности, хотя восприятие венского врача как человека и основателя психоанализа сопровождается амбивалентным отношением и к нему самому, и к выдвинутым им идеям.

И это действительно так. Для одних Фрейд – не только глубокий мыслитель, сумевший, подобно Эдипу, разгадать загадку Сфинкса, но и конкистадор (как он называл себя), первооткрыватель тайников человеческой психики, первопроходец, сумевший осветить лучом света темные, таинственные, ранее неведанные глубины бессознательного, а также предложить новое видение человека, включающее в себя понимание внутрипсихических конфликтов, причин возникновения психических расстройств и возможностей их лечения. Для других основатель психоанализа в лучшем случае – заблудившийся в дебрях умственных конструкций фантазер, усматривавший за любыми проявлениями жизнедеятельности человека всесущую сексуальность, а в худшем – сексуально озабоченный индивид, перенесший свои личные переживания и болезненный опыт самоанализа на все человечество и рассматривавший развитие детей и взрослых через призму патологии.

Подобная двойственность отношения к Фрейду не является исключительной особенностью наших дней. Она характерна для всего, более чем столетнего периода возникновения и развития психоанализа.

Когда Фрейд выдвигал свои основные психоаналитические идеи, он не встретил восторженного приема ни в кругу венских врачей, ни со стороны венской общественности. Напротив, психоанализ как таковой воспринимался в качестве курьеза, автором которого был чудак, не прислушавшийся к компетентному мнению светил науки и медицины того времени. Вместе с тем, начиная с 1902 года, идеи Фрейда приобретают немногочисленных сторонников, а несколько лет спустя психоанализ вышел на международную арену и, наконец, психоаналитическое движение приобрело такой широкий размах во многих странах мира, что Фрейд стал непререкаемым авторитетом среди части интеллигенции, а психоаналитическое видение человека оказалось неотъемлемой частью культуры двадцатого столетия. И тем не менее, несмотря на проникновение психоаналитических идей в различные сферы знания и практической деятельности людей, основатель психоанализа и его детище до сих пор вызывают не только не однозначное, но подчас диаметрально противоположное отношение к себе.

Приведу несколько полярных суждений, высказанных представителями науки и литературы о Фрейде и психоанализе.

«Начинает распространяться мнение, – писал английский биолог П. Медавар, – что психоаналитическая догма является самым замечательным заблуждением интеллектуального сознания двадцатого века, а также – явлением без будущего, представляющим собой в истории идей нечто подобное динозавру или Цеппелину: огромную структуру, основанную на абсолютно ложной концепции, которая не будет иметь продолжений».

«Психоанализ! – восклицал итальянский писатель И. Звено. – Абсурдная иллюзия, трюк, способный возбудить лишь несколько старых истеричек».

А вот противоположные мнения.

«Я рад, – писал всемирно известный физик А. Эйнштейн З. Фрейду, – что это поколение имеет счастливую возможность выразить Вам, одному из величайших учителей, свое уважение и свою благодарность… До самого последнего времени я мог только чувствовать умозрительную мощь Вашего хода мыслей, с его огромным воздействием на мировоззрение нашей эры, но не был в состоянии составить определенное мнение о том, сколько оно содержит истины… всегда радостно, когда большая и прекрасная концепция оказывается совпадающей с действительностью».

«Психоаналитическая доктрина, – замечал немецкий писатель Т. Манн, – способна изменить мир. Благодаря ей был посеян дух недоверия, подозрения к скрытым сторонам души, позволивший их разоблачить. Этот дух, однажды пробудившись, никогда не исчезнет. Он пронизывает всю жизнь, подрывает ее наивность, лишает ее пафоса, свойственного незнанию».

В работе французского психоаналитика Лидии Флем «Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов» нет авторских оценочных суждений по поводу личности венского врача и его учения о человеке и культуре, как это имеет место во многих исследованиях, авторы которых пытаются раскрыть достоинства и недостатки психоанализа как такового. Предлагаемая читателю работа – это приглашение совершить прогулку с Фрейдом по Вене, встретиться с его бывшими пациентами, познакомиться с укладом быта основателя психоанализа и впитать в себя дух того времени, когда Фрейд жил и творил, работал и отдыхал, любил и страдал.

Это вовсе не означает, что в книге Л. Флем вообще нет никаких оценочных суждений, относящихся к личности Фрейда и психоанализу как таковому. Они есть, но принадлежат не автору книги, а пациентам и людям, непосредственно или косвенным образом имевшим дело с основателем психоанализа.

Одно из высказываний об основателе психоанализа принадлежит неординарной женщине – Лу Андреас-Саломе, близко знавшей немецкого философа Ницше и австрийского поэта Рильке, познакомившейся с Фрейдом в 1911 году и на долгие годы сохранившей дружеские отношения с ним. «Мне нравятся, – признавалась она, – многие внешние проявления характера Фрейда, в частности его манера входить в аудиторию (например, на лекцию), проскальзывая туда бочком, я бы сказала, что в этом его движении сквозило желание остаться в одиночестве… Это впечатление усиливалось, когда вы обращали внимание на его голову и его взгляд, такой спокойный, умный и твердый».