Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 годы - Петрас Станкерас

Корни настоящего и будущего каждого народа в его прошлом. Поэтому народы, шагающие вперёд, ни в коем случае не могут порвать свои связи с прошлым, не могут потерять сложившихся в прошлом культурных, экономических и политических вех. Глубокое и всеобъемлющее познание своего прошлого помогает создать крепкую основу для созидания будущего.

События Второй мировой войны, этой, по оригинальному выражению В. Акунова, Европейской гражданской войны, ещё долго будут привлекать внимание историков. В эпоху СССР было написано более 25 тысяч книг и брошюр, посвященных последней мировой войне, общим тиражом более 1 млрд. экземпляров, однако политизированность исторической науки была главным источником многочисленных заблуждений. История слишком часто была инструментом политической борьбы.

Литва, как государство, не была участником Второй мировой войны: её имя не упоминается ни среди победителей, ни среди побеждённых. Но эта страшная война XX века опустошила и Литву. Её жители воевали по обе стороны фронта — в вооруженных силах и Германии и СССР. На территории Литвы погибли тысячи безоружных людей, в боях погибли тысячи воинов, воевавших за разные идеалы.

В советской историографии вопрос литовского самоуправления, и собственно — литовской полиции ^[1], во время управления немцами почти не разбирался. До сих пор в научно-исторической литературе Литвы не было и нет масштабных комплексных работ по истории Литвы в годы Второй мировой войны. Основательно не рассмотрены и не освещены такие вопросы, как организационная система управления Генеральной области Литвы во время Второй мировой войны, немецкая военная, полицейская и гражданская администрация, суды, состав и организационная структура литовской полиции, отношения между литовской полицией и немцами и её место в системе немецких учреждений власти. О деятельности литовской полиции и её строевых подразделений во время Второй мировой войны до настоящего времени не было написано ни одной серьёзной исторической монографии, имеются лишь небольшие разделы в некоторых книгах и статьи в периодических изданиях. Почти что единственный историк А. Бубнис напечатал ряд серьёзных научных статей о литовской общественной полиции и полиции безопасности, об отдельных литовских батальонах полиции.

На страницах российских и зарубежных изданий встречаются самые разные цифры о численности советских граждан и советских солдат, служивших в рядах немецких вооружённых сил. Причём ряд исследователей явно тенденциозно оперируют цифрами, делая политико-исторические выводы, направленные на явное искажение истины. Драма, трагедия войны становится конъюктурным сырьём. К немцам ушли не только те, кто хотел спасти свою шкуру, но и тысячи противников сталинского режима, и те, кто попав в плен, знал, что уже объявлен врагом народа.

Слово «коллаборационизм», первоначально совершенно нейтральное и означавшее сам факт сотрудничества с оккупационными властями, позже негласно было приравнено к понятию государственной измены. В этом деянии обвиняли не только полицейских, следивших за общественным порядком или занимавшихся расследованием уголовных преступлений, но и железнодорожников, учителей, почтальонов, артистов и владельцев кафе, если они обслуживали представителей немецкой власти. Опыт Второй мировой войны показывает, что с так называемым «коллаборационизмом» пришлось столкнутся всем странам, на чьей территории велись боевые действия. Феномен «русского» или «советского» коллаборационизма только-только начинает изучаться историками, но в современной западной литературе указывается, что общее количество коллаборационистов из числа народов Советского Союза оценивается в три миллиона человек. Для большинства нерусских народов СССР сотрудничество с Германией было попыткой противостоять сталинизму. Против сталинизма, как, впрочем, и большевизма, боролись тысячи людей как в России, так и в Прибалтике.

Сейчас коллаборацией мы обычно называем сотрудничество с врагом. Во всех оккупированных краях были, есть и будут люди, которые сотрудничают с оккупантом с оппортунистическими целями, ради своего блага, однако хватало и таких, которые «коллаборируют» для спасения нации. Трудно сказать, насколько можно считать коллаборантами тех лиц, кому приходилось работать в немецких учреждениях, чтобы заработать на хлеб и не умереть с голоду. Это сотрудничество на социально-бытовом уровне, оно охватывает деятельность органов местного самоуправления, коммунального хозяйства, банков, а также обеспечение общественного порядка и безопасности.

Несмотря на прошествие более шести десятков лет со дня окончания Второй мировой, нельзя всеобъемлюще исторически и научно писать о перипетиях воссоздания литовской полиции во время войны. Я не имел возможности и цели использовать все имеющиеся документы по этой теме и использовал лишь те, которые, на мой взгляд, имеют большую ценность. Кроме того, для освещения некоторых событий не хватило архивного материала; очень много ценных документов уничтожено, пропало в хаосе войны и послевоенного времени. Доступные источники позволили понять организационную структуру литовского самоуправления и литовской полиции, её правовое положение, компетенцию и главные задачи деятельности, однако не всегда легко, сравнивая разные источники, написанные в разное время, отобрать правдивые или наиболее соответствующие детали. Поэтому в этом труде возможны и неточности. Научный процесс познания никогда не останавливается, он продолжается, и в результате рождаются всё новые книги.

В этой, любезно предоставляемой русскому читателю, книге я не претендую на установление окончательной истины, как и на то, чтобы показать исчерпывающую страницу истории литовской полиции в трудные военные годы. Многие интересные вопросы выходят за рамки данной книги. Рассказать обо всех перипетиях воссоздания литовской полиции и о том, как на самом деле обстояло дело, в пределах одной книги нет никакой возможности. Надеюсь, книга привлечёт внимание исследователей и читателей, интересующихся историей Второй мировой войны и холокоста. Выход в свет этой монографии в России, бесспорно, мог бы дать импульс и для развития российских общеисторических и историко-правовых исследований по этой проблематике. Feci, quod potui, faciant meliora potentes (лат. — сделал, что мог, кто может, пусть сделает лучше).