Великая Армия, поверженная изменой и предательством. К итогам участия России в 1-ой мировой войне - Виктор Устинов

Правление Николая II было последним из плеяды династии Романовых, правивших в России более 300 лет. Историки и ученые не перестают исследовать причины гибели этой династии в стране, где иностранцев всегда удивляло терпение и выдержка народа русского от притеснений властей предержащих. Несмотря ни на какой гнет, русский человек оставался верен данной ему от Бога власти и безропотно сносил все ее прегрешения. Трехвековое величие династии Романовых опиралось на могучий фундамент русского народа и его лучших представителей в лице русской знати, осуществлявших руководство всеми структурами царской власти в России. При Петре Великом в число этих управленцев Российской империи было привлечено немалое число немцев, которых царь ценил больше как работников, знавших хорошо свое ремесло, неизвестное раньше в России. Число этих немцев при Петре II, являвшимся фанатичным поклонником прусского короля Фридриха Великого, неизмеримо возросло, и они постепенно прибирали бразды правления в России в свои руки. При Екатерине Великой их влияние на внутреннюю и внешнюю политику было ослаблено князем Г. Потемкиным, вернувшим к управлению империей русскую знать, лучшим представителем которой был он сам. Но при последующих правлениях, особенно при Александре II, их роль в структурах царской власти страны снова стала определяющей, и они сумели в короткий исторический период всю политическую и экономическую жизнь России поставить в зависимость от политики и экономики Пруссии, а затем и Германской империи. Александра II больше заботила судьба немцев, чем судьба своего народа, и русские люди справедливо отмечали, что в их императоре «совершенно отсутствовала национальная и народная струна» ^[1], Россия при этом императоре обретала черты большой колониальной провинции Германской империи, из которой ее начал выводить император Александр III, больше всех из русских царей ценивший силу и независимость. Он сумел за годы своего правления перенацелить политику России на равноправный союз с Францией, а премьер Столыпин вслед за ним связал прочными узами и экономики обеих стран. Прусско-немецкое сообщество в России выжидало подходящего момента, чтобы восстановить свое влияние в России, и когда на престол вступил Николай II, то для них сложились благоприятные исторические условия для этого. Еще будучи наследником престола, Николай избрал себе в кумиры двоюродного брата, принца Германской империи Вильгельма, взошедшего на германский престол под именем Вильгельма II в 1888 году и обладавшего необыкновенным честолюбием и самоуверенностью, качествами, которых так не доставало в самом Николае.

Это поклонение старшему брату оставалось неизменным в поведении и чувствах Николая даже после восхождении его на русский престол в 1894 г., и Вильгельм II сполна использовал эту доверчивость в своих корыстных целях. По совету Германского императора, после Ходынской катастрофы царь Николай II назначил министром императорского двора барона В. Б. Фредерикса, имевшего прочные связи в Пруссии, и это назначение определило и направление новой политики России, в которой приоритет отдавался расширению связей с Германией в ущерб франко-российскому сотрудничеству и при постепенном его свертывании. Вслед за бароном Фредериксом к управлению Россией пришли Плеве, Ламздорф, Бенкендорф, Гессен и тысячи других прусско-балтийских дворянских семей, причислявших себя к старинному тевтонскому ордену, и чьи помыслы были направлены на расширение границ Пруссии за счет западных земель России.

Окружив Николая II своими сторонниками, Вильгельм II подтолкнул Николая II заняться проблемами Китая и Кореи, и Россия без всякого на то повода вмешалась в подавление Ихэтуаньского восстания китайского народа, послав туда войска во главе с генералом Линевичем. Вильгельм II сумел внушить русскому императору, что борьба с «желтой опасностью», исходящей из Японии и Китая, принесет славу России и спасет Европу и ее «христианскую культуру от вторжения монголов и буддизма» ^[2]. Перенацелив политику царского двора и военную силу на Дальний Восток, кайзеровская Германия, готовившаяся к большой войне по переделу границ и рынков на европейском континенте, устраняла с европейской политической сцены Россию, оставляя ей роль беспомощного посредника в международных делах. Устремившись осваивать Маньчжурию, царская власть обрекла на полный застой свои среднеазиатские губернии и губернии Дальнего Востока, откуда можно было быстрее и эффективнее получить экономическую выгоду и дать развитие своим отсталым регионам. Овладение Кореей не могло дать России никаких выгод. Корея имела 12 млн. населения, и весь ее товарооборот составлял 5,2 млн. рублей. Там не было никаких путей сообщения, кроме дорог для вьючного транспорта ^[3]. Так возник конфликт между Россией и Японией, который в конце концов привел к Русско-японской войне, в которой русская армия не одержала ни одной победы.

Командовать русскими войсками в войне с Японией были назначены бароны, генералы Ф. Г. Мейендорф, Н. В. Каульбарс, А. А. Бильдерлинг, Г. К. Штакельберг, О. К. Гриппенберг, П. К. Реннекампф и др. — выходцы из Курляндии и Лифляндии, не желавшие победы русского оружия в войне. Проиграв все сражения с японской армией, они, по возвращению в Санкт-Петербург, царем Николаем II были повышены в звании и должностях, и все они были награждены золотым оружием, украшенным бриллиантами и надписью «За храбрость». Ушли от наказания даже те, кто открыто изменил русскому оружию — генералы Стессель Фок, Рейс и другие. Эти же генералы руководили подготовкой русской армии и к Первой мировой войне, и они ничего не сделали для повышения готовности армии к войне.

Поражение в Русско-японской войне и, как следствие, разразившаяся вслед этому позору первая русская революция до основания потрясли все основы царского режима, и только появление П. А. Столыпина во главе правительства способствовало успокоению умов и примирению всех классов в России. Но его показательное убийство на глазах русской знати в Киеве было предупреждением всем, кто противился засилью немцев в органах царской власти в России, и оно стало началом безраздельного господства немецкого элемента во властных структурах страны. Со смертью П. А. Столыпина Россия неумолимо приближалась к втягиванию ее в войну в качестве раздора между странами Антанты и кайзеровской Германией, проводившей усиленную милитаризацию страны и открыто готовившейся к переделу границ в Европе. Отношение Германии к России накануне Первой мировой войны было открыто враждебным, но царским правительством велась вероломная политика, не желавшая замечать реалий и продолжавшая убеждать население в дружелюбных чувствах русского народа к немцам. В обществе запрещалось обсуждать немецкую проблему в любой плоскости, если в ней была хоть какая-нибудь критика немцев. Абсурдность цензуры была доведена до такой степени, что в самой армии, в ее высших и средних учебных заведениях и в войсках запрещалось изучать военную организацию и возможности германской армии, о ней было принято говорить только в восторженных тонах. Если бы какой-либо офицер рискнул накануне войны объяснить своим подчиненным, что наш главный враг — немец, и что он собирается напасть на нас и нужно быть готовым отразить его вторжение, то этот командир был бы немедленно выгнан со службы или предан суду. Немец внутренний и внешний был в России всесилен, и «он занимал высшие государственные посты, был persona gratissima при дворе» ^[4]. Стоило школьному учителю проповедовать своим питомцам любовь к славянам и ненависть к немцам — он был бы сочтен опасным панславистом, революционером, террористом и сослан в Туруханский край или Нарымский край ^[5]. В такой обстановке участвовать русской армии в войне с кайзеровской Германией было просто невозможно, и нам приходиться только удивляться терпению русского народа, вынесшего на своих плечах все ужасы Первой мировой воны.