Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

В 1914 году в Сараеве был убит наследник престола Австрии Франц Фердинанд, и лишь небольшая часть той Европы, которую он знал, пережила его. Его жена, его титулы и даже его страна – все исчезло в красном безумии того времени. Убийцы перевернули мир, и только по этой причине мы помним их жертву. Говоря по правде, он был жесток и упрям – форменный чурбан. Тем не менее каждым похоронам свойственны трогательные личные детали, и одна из незначительных, но досадных проблем, которые породила внезапная смерть эрцгерцога, состояла в том, что неизвестно, как поступить с его охотничьим домиком в Альпах. Потому что на протяжении четырех сотен лет этот «домик» (на самом деле огромная вилла) был одним из жилищ эрцгерцогов Зальцбурга, которые регулярно перемещались между ним, своим собором эпохи Возрождения, своей теологической семинарией к востоку от Мюнхена и двумя архиепископскими дворцами на реке Зальцах. Однако в новой, просвещенной Европе духовная иерархия уступила место королевской власти. Надоедливое чтение молитв было вытеснено чистыми, резкими выстрелами из спортивных винтовок. Франц Фердинанд, при всех своих слабостях, был великолепным стрелком. В густых лесах, окружающих его охотничий домик, он побил все рекорды по отстрелу зверья. Его трофеями полнились залы.

Таким образом, сентиментальный житель Вены полагал, что новый владелец Блюнбаха должен кое-что понимать в оружии. Но замок, в котором насчитывалось восемьдесят комнат, был дорог. В конце концов дилемму блестяще разрешил Густав Крупп фон Болен унд Хальбах из Эссена, Германия. Густав Крупп был хорошо знаком с оружием: ведь он был ведущим производителем пушек на континенте. Круппы подыскивали новый загородный дом подальше от своих оружейных кузниц в прокопченной, душной Рурской долине. Теперь Густав и его семья приобрели это поместье с великолепным видом на Австрийские Альпы, где под одной из вершин спит в пещере легендарный император XII века Фридрих Барбаросса, готовый прискакать на помощь Германии в любую минуту, как только парящие над головой черные вороны известят его, что священная земля Первого рейха находится в опасности.

В долгом и непрестанном течении истории продажа Блюнбаха представляется едва ли заслуживающей упоминания. Тем не менее она определенным образом являет собой притчу эры. С рождением современной Европы таинственная и могущественная династия Круппов процветала на войне и слухах о войне. В ее стальных кузницах ковались броня, штыки, полевые орудия, снаряды, броня боевых кораблей и флотилий подводных лодок, что всегда приносило Круппам огромные прибыли. После смерти Франца Фердинанда центральные державы бросились за оружием, а династия получила громадный рынок и заодно возможность для членов семейства вступить в эрцгерцогские леса. И вот Круппы здесь – с напряженными пальцами на курках крадутся за добычей. Фактически это символ национального духа Отечества.

Все в Круппах было примечательно: их образ жизни (замкнутый), их внешность (лисья), их империя (международная), их клиенты (главы государств), но ничто не было так феноменально, как привычка соответствовать настроению членов Тевтонского ордена в данный момент. В Средние века, когда Германия была слаба, Круппы появились в окруженном стенами городе Эссене и стали скромно налаживать торговлю. В эру Наполеона, когда страна чувствовала себя рабыней, глава династии надел французскую кокарду и стал франкофилом. Потом, в последующие полвека, Германия поднималась. Барабаны звали к победе в 1870, 1914 и 1939 годах, и каждый раз именно Крупп затачивал прусские клинки на наковальнях своего семейства. Нигде – ни в американской промышленности, ни в индустрии какой-либо другой страны – не найти ничего равного тем узам, которые привязывали немецкие правительства к семейству Круппов. На протяжении века они были неразделимыми партнерами и частенько действовали руками друг друга. И никогда эта параллель не была более поразительной, чем весной 1945 года. Тут она уже становится смертельной.

Покупая Блюнбах, Густав и не подозревал, что, возможно, покупает могилу. Тем не менее, тридцать один год спустя именно в могилу превратился охотничий домик, потому что, когда терпел крах Третий рейх, казалось, что страна и династия Круппов находятся на грани, за которой остается только вместе испустить дух. На протяжении того страшного для себя периода Густав так же лежал пластом, как и нация, – беспомощный и парализованный, в верхней спальной комнате, окруженный несметным количеством оленьих голов, шкур и безделушек из звериных костей. Семьи не было рядом. Двенадцать лет назад Густав пришел к колоссальному открытию, что имя нового Барбароссы – Адольф Гитлер, и четверо из его сыновей уехали, чтобы стать «твердыми, как сталь Круппа», – именно с такими словами обращался ко всем немецким юношам фюрер в «Майн кампф». Теперь из всех детей – пяти сыновей и двух дочерей – здесь находился только тридцатидвухлетний Бертольд, деликатный человек, ученый, получивший образование в Оксфорде. Вермахт отпустил его в Мюнхен для исследовательских работ в области пенициллина.

Третьим человеком в комнате была самая знаменитая женщина рейха. Ее звали Берта Крупп, и она была женой Густава. Почти полвека она слыла богатейшей личностью в Германии. Родившаяся на пугающе-мрачной вилле «Хюгель», в одной из трехсот комнат замка Круппа в Эссене, Берта воспитывалась как тевтонская королева – и выросла преданной, величественной, прямой, словно свеча. В ее юности кайзер Вильгельм II был почти что членом семьи. У него были апартаменты в «Хюгеле», он председательствовал на ее свадьбе, был крестным отцом ее старшего сына. Впоследствии она стала международной фигурой. Миру она была известна как Большая Берта, потому что в кайзеровской войне гигантский миномет Круппа был окрещен ее именем (буквально «Толстая Берта»), а во время Второй мировой войны ее имя было дано заводу Круппа по выпуску гаубиц в Силезии. Это предприятие – «Бертаверк» – построено и укомплектование рабской еврейской рабочей силой из лагеря в Аушвице (так немцы называли Освенцим), на территории которого находился завод Круппа по производству автоматического оружия и откуда, согласно показаниям на Нюрнбергском процессе одного из собственных наемных работников Густава, «были видны три больших дымовых трубы крематория… Узники рассказывали об отравлении газом и сожжении, которые имели место в лагере».

Сегодня фактически все немцы и большинство людей за рубежом считают, что у немецких промышленников не было выбора, что нацисты заставляли их использовать рабов любого возраста и пола, что сами промышленники были бы истреблены, если бы вели себя по-другому. Это неверно. Забытые горы нюрнбергских документов показывают это совершенно ясно. Они показывают, что у промышленников рейха не только был выбор, но большинство воспользовались им. Концерн Флика не принимал женщин, потому что работа для них была слишком тяжела. Группа Рехлинга не проявляла никакого интереса к иностранной рабочей силе. Сам Гитлер в то время считал, что не подобает столь важному концерну, как крупповский, нанимать иностранную рабочую силу. Гиммлер был против того, чтобы этот ценный резерв рабочей силы, которым желал управлять он сам, использовать в военной промышленности.