Империализм от Ленина до Путина - Виктор Шапинов

Короткие циклы капитализма, завершающиеся периодическими кризисами перепроизводства, были исследованы Карлом Марксом. Вкратце дело обстоит так.

При капитализме отдельные производители стремятся к бесконечному расширению производства, в расчете продать свой товар на рынке, который кажется им также безграничным. Стремительное развитие производительных сил промышленности и рост производительности труда обещают потенциально беспредельное расширение. Радужные перспективы «прогресса» обычно рисуются общественным сознанием именно в качестве продолжения этой тенденции. Но рынок на деле оказывается не безграничным, и в итоге не на все произведенные товары находится платежеспособный покупатель. Это истина, которую Маркс вывел за несколько десятков лет до того, как она, благодаря Кейнсу, получила право гражданства в буржуазной политической экономии.

Рынок затоваривается, продукт некуда сбыть, хотя производственные мощности какое-то время все еще работают «на склад». Затем следует «сокращение рабочих мест», или, проще говоря: работников, производящих товар, который уже не может найти сбыта, выкидывают на улицу. Это еще больше сокращает платежеспособный спрос.

Капитализм в такие моменты похож на человека, проснувшегося после бурно проведенной ночи с больной головой и трясущимися руками. Он говорит себе: «Больше никогда!» – чтобы вечером снова повторить вчерашнее.

Экономическая статистика за время своего существования зафиксировала десятки таких кризисов, последний из которых в 2001 году поразил самые богатые страны – США, Европу, Японию. До него были: мексиканский, восточноазиатский и российский кризисы.

Казалось бы, напрашивается вывод, что кризисы должны обострять борьбу против капитализма. И такой вывод часто делали популяризаторы марксизма на протяжении всего ХХ века.

На деле влияние периодов кризиса и подъема на борьбу класса наемных работников сложнее. Кризис вовсе не обостряет «автоматически» эту борьбу. Рабочее движение, напротив, чаще растет в период подъема, и это как раз определяется экономической конъюнктурой. В это время растут продажи и прибыли, нужны новые рабочие руки, а значит, организованные в профсоюзы наемные работники могут выбить максимум уступок. И капиталистам при хорошей конъюнктуре есть за счет чего повышать зарплату и улучшать условия труда, они легче соглашаются с требованиями работников. Иногда капиталисты даже добровольно идут на улучшение положения работников в такие периоды.

Весь период послевоенного экономического роста в Европе до середины 70-х забастовочное движение росло, также росла и оплата труда наемных работников, качество жизни, улучшались условия труда. Для «автоматического» представления о влиянии кризиса/роста на активность низов это явление не имеет объяснения. И, напротив, с конца 70-х интенсивность организованной борьбы наемных работников начинает падать, в то время как эксплуатация увеличивается, зарплаты падают, безработица растет.

Экономический рост дает почву для борьбы за улучшение своего положения в рамках системы. Кризис и сопутствующее ему сокращение производства, напротив, может вызвать апатию и дезорганизацию среди угнетенного класса. Капиталист не будет идти навстречу требованиям рабочих, у него нет ресурсов для уступок, ему и так угрожает разорение. Наемные работники, в свою очередь, могут перейти в период кризиса от коллективного отстаивания своих интересов к индивидуальным попыткам выжить при плохом спросе на рабочую силу. Часто за счет своих же товарищей по классу, таких примеров немало.

Но классовые организации, созданные в предшествующий кризису период подъема, в этот момент могут поставить под вопрос существование самой капиталистической системы. Условия в период кризиса для этого наилучшие, потому что реформистские подачки заканчиваются, эксплуатация максимально увеличивается в ходе попыток капиталистов выжить в конкурентной борьбе. Лозунгом для масс становится: «Потуже затяните пояса». Именно в этот момент революционные организации могут попытаться затянуть пояса на шее у хозяев жизни.

Но не каждый кризис одинаково глубок и разрушителен. И не каждый глубокий кризис вызывает пропорциональную «революционизацию» ситуации. Ключевым здесь является вопрос о классовом сознании пролетариата. Если политическая организация, которая является формой существования этого классового сознания, сумеет использовать активность и структуры, созданные экономической борьбой в период роста, для атаки на капиталистическую систему в целом, то тогда кризис станет революционным кризисом.

Тем не менее не всякий кризис дает возможность для такого превращения даже при наличии революционной организации. Рассмотрим факторы, оказывающие влияние на этот процесс: субъективную активность буржуазного государства и влияние «длинных» циклов капитализма.