Лазоревый грех - Лорел Гамильтон Страница 99

Банкет был назначен в одном из внутренних покоев «Цирка» — втом, которого я еще никогда не видела. Я знала, что здание огромное, и я виделалишь долю его, но не знала, что пропустила помещение таких размеров. Оно былопохоже на грот в пещере, и действительно здесь раньше была пещера — полость свысоченным потолком, вымытая водой в сплошном камне за несколько миллионов лет.Сейчас воды здесь не было — только камень и прохладный воздух. По одному тому,как касался тебя воздух, каков он был на вкус и на запах, почему-то становилосьпонятно, что это мрачное великолепие — творение природы, а не рук человека. Незнаю, в чем разница между естественными и искусственными пещерами, но воздух вних почему-то разный.

Я ожидала этой ночью увидеть факелы, но, к моему удивлению,освещение было газовое. По всей комнате висели газовые лампы, разгоняя темноту.Я спросила Жан-Клода, когда он провел газ, и он ответил, что это сделалибутлегеры в годы сухого закона — у них здесь был нелегальный кабак. Николаос,которая была Мастером города до Жан-Клода, сдала им эту пещеру в аренду. И еевампиры еще кормились от пьяных бражников — хороший способ кормиться без рискабыть пойманным. Поскольку жертва уже сама нарушала закон, она в полицию непойдет сообщать, где на нее напали вампиры.

Я никогда не была в комнате, освещенной полностью газовымилампами. Свет чуть-чуть походил на свет от огня, но был ровнее и горел чище. Яожидала запаха газа, но его не было. Жан-Клод мне объяснил, что этот запахчувствуется только когда есть утечка, и тогда надо бежать к чертовой матери.Ну, он сказал «покинуть помещение как можно быстрее», но я его поняла.

Банкетный стол был сервирован красиво и при этом странно. Нанем сверкали золотые тарелки, и золото играло в узорах тонкого фарфора. Иззолотых колец торчали белые полотняные салфетки. Трехслойная скатерть, длиннаяи белая, свисала почти до пола, и по краю ее шла золотая вышивка цветов илистьев. Средний слой был из тонкого золотого кружева. Верхний — еще один слойзолота, белый с золотом, будто кто-то взял золотую краску и губкой нанес набелый лен.

Вокруг стояли мягкие кресла, белые с золотом и с резнымиспинками из очень темного дерева. Стол стоял как сверкающий остров в серединегазового полумрака. Но меня смущали две вещи. Во-первых, на каждом кувертележало столько золотых столовых приборов, что я не знала назначения половины изних. Что можно вообще делать крошечной двузубой вилкой? Она лежала на тарелке,так что она либо для морепродуктов, либо для салата, десерта или чего-то, чегоя не могла вспомнить. Наверное, для морепродуктов или десерта, потому что вилкудля салата я знала. Впервые сейчас попав на официальный банкет вампиров, ястаралась не особенно думать, зачем может быть нужна двузубая вилка.

Во-вторых, достаточное количество полностью сервированныхприборов стояло на полу. Под каждым была постелена белая льняная салфетка, как напикнике. И эти приборы на полу стояли между стульями, так что стулья можно былоотодвигать и придвигать. Как-то это было... непонятно.

Я остановилась в своем черном и синем наряде с искрамитемно-синего, постукивая по полу носком туфли и пытаясь сообразить, зачем былонакрывать на полу.

Жан-Клод скользнул сквозь длинные черные шторы, отделявшиеэту комнату от меньшей соседней. Там уже тусовались все. Я это тусованиетерпеть не могу даже на обычных званых обедах. Но сегодня светская болтовня шлав боевом стиле. Все сказанное имело двойное или тройное значение. Каждыйстарался вложить в слова тонкий оскорбительный намек. Так вежливо и так больно,как кинжал в спину. Мое умение вести такие беседы весьма ограничено и вкомпании Мюзетт и ее команды я была просто безоружна. И мне нужно былоперевести дух, чтобы не начать вышибать дух из них. Хорошо хотя бынесовершеннолетней pomme de sang Мюзетт сегодня не было. Мне сказали чтодевочку отправили обратно в Европу, раз она меня так расстраивает. Я личнодумаю, что Мюзетт не хотела рисковать своей игрушкой, если дело обернетсяплохо.