Клич Айсмарка - Стюарт Хилл Страница 98

К тому же последние события заставили Беллорума переменить планы относительно Айсмарка. Совершенно ясно, что народ этой страны невозможно научить покорности. Поэтому, когда война будет выиграна, полководец убедит императора «зачистить территорию» и заселить ее смирным народцем из имперской провинции к югу от Айсмарка. И вот тогда новые завоеванные земли начнут приносить подлинную пользу: ее нетронутые залежи руд и прекрасные леса послужат на благо великой империи. А Сципион Беллорум наконец-то свернет эту чертовски затянувшуюся кампанию и даст армии полгода отдохнуть перед началом новых завоеваний где-нибудь на юге. Тамошние жители не станут сопротивляться так ожесточенно, и воины Полипонта вновь обретут былую славу.

Только ноющая боль и пульсация в раненом запястье напоминали полководцу о сегодняшнем провале. Безумие тлело в потаенном уголке его души, словно одинокий уголек, оставшийся от затоптанного костра. Тлело, дожидаясь часа, когда оно сможет разжечь настоящий пожар. Но пока что Беллоруму удавалось сдерживать его…

Фиррина не ходила в лазарет с того самого дня, как Оскана отнесли в пещеру, — боялась услышать плохие новости. Девочка знала, что, если бы что-нибудь случилось, ей бы сразу сообщили, однако почему-то ожидала худшего. Все эти дни она встречала тяжелым взглядом каждого слугу или дружинника, который осмеливался подойти к ней, чтобы что-то сказать, но про Оскана новостей не было.

Теперь королева сидела в главной зале, полируя меч Беллорума. Тараман-тар спал у огня вместе с Фибулой. Имперцы продолжали изматывать защитников Фростмарриса постоянными набегами, но серьезной угрозы городу пока не было. Все в столице понимали, что враг готовит решающее наступление и не заметить его будет невозможно.

В душе Фиррина уже смирилась с грядущим поражением. Она не сомневалась: в самом скором времени ее армия будет разбита, от народа Айсмарка останется лишь воспоминание, а род Линденшильда пресечется. Но никто из солдат не догадывался о ее мыслях. Внешне Фиррина казалась все такой же уверенной и сильной, хотя внутри давно отчаялась дождаться помощи. У нее осталось лишь одно желание: дожить до того дня, когда она собственными руками убьет Беллорума и отомстит ему за все горести последних месяцев. Ее отец погиб, королевство вот-вот перестанет существовать, а лучший друг лежит обожженный и, возможно, как раз в эти минуты умирает… если еще не умер. Только воинская выдержка, усвоенная с младых ногтей, только гордость и растущая с каждым днем ненависть к Беллоруму позволяли ей держаться…

Девочка навела на клинок последний лоск, молясь, чтобы судьба позволила ей вырезать этим мечом сердце из груди Сципиона Беллорума, и убрала меч в ножны, которые подобрала для него в оружейной. Металлический звон разбудил Тарамана, барс поднял голову и грозно огляделся, ожидая увидеть врагов. Не обнаружив ни одного неприятеля, он сладко зевнул, блеснув клыками в свете факелов.

— Атака началась? — спросил он.

— Нет, у нас еще есть время перекусить, если ты голоден, — ответила Фиррина, зная наверняка, что барс не откажется.

— Пожалуй, я бы не отказался от маленького бычка, — признался владыка барсов и кивком подозвал стоявшего наготове ключника. — Быка, любезный мой, и, возможно, чего-нибудь для королевы? — Он вопросительно покосился на девочку.

— Почему бы и нет, — ответила она. — Холодного пирога с мясом и немного хлеба.

Управляющий ушел на кухню, а Тараман одобрительно кивнул Фиррине.

— Правильно, дорогая. Надо поддерживать силы.

Девочка через силу улыбнулась вопреки снедавшему ее отчаянию. В такие минуты гигантский барс напоминал ей отца, разве что говорил более изысканно.

— Не волнуйся, я не собираюсь морить себя голодом. Мне надо быть в форме для следующей встречи с Беллорумом.

— Если он посмеет показаться нам на глаза.

— Куда он денется! А нет, так я сама его найду. Дело-то еще не закончено.

— Это точно, — согласился Тараман и, склонившись над Фибулой, лизнул ее, чтобы помочь умыться. — Не забывай, что он может умереть от ран. Ведь у империи нет ведьм и целителей. — Он поднялся на ноги и подобрал Фибулу с середины залы, куда кошечка улетела из-за неуклюжей попытки огромного барса ее лизнуть. — Прости, моя хорошая, — сказал он малышке.

— Может, отправить к ним Уинлокскую Мамушку в знак перемирия? — предложила Фиррина.

«А что, не такая уж и плохая мысль», — вдруг подумалось ей.

— Нет, это было бы слишком жестоко, — по размышлении ответил барс.

Тут принесли ужин, и они замолчали, дожидаясь, пока поваренок расставит еду на столе и уйдет.

— Вервольфы считают, что имперцы пойдут на штурм сегодня ночью.

— Правда? А я думал, люди в темноте не воюют.

В понимании барса это было скорее свойственно ледяным троллям — те любят сражаться долгими полярными ночами, длящимися всю зиму.

— Обычно — нет. Думаю, они надеются лишить нас мужества.

— Какой наивный этот Беллорум. И это обнадеживает.

Фиррина печально улыбнулась.

— Неправда.

Тут за огромными двустворчатыми дверями раздался шум, и в залу вошел Олемемнон.

— Ой, ужин! — воскликнул он и улыбнулся. — Я бы быка съел. Смотрю, Тараман уже одного отхватил.

Фиррина махнула слуге, тот кивнул и убежал на кухню.

— Как дела на обороне? — машинально спросила девочка.

— Неплохо. Беллорум, как обычно, выслал копейщиков и мушкетеров, чтобы не дать нам продыху, но пока бояться нечего. Басилиса отправила меня поужинать и отдохнуть перед ночной битвой.

Фиррина резко посмотрела на него, но Олемемнон улыбнулся.

— Не беспокойся, я не собираюсь впадать в неистовство оттого, что новая басилиса отдает мне приказы. За эти дни мы прекрасно поладили. Да и вообще, я ведь знал Иффи, еще когда она была совсем малышкой. Правда, теперь приходится называть ее Ифигенией, а в присутствии солдат — еще и госпожой. Если б она еще не хихикала иногда…

— А как боевой дух в войсках? — спросила Фиррина.

— Отлично. По крайней мере, на мой взгляд. Вы заметили, что все разговоры о союзниках прекратились?

— Да, — тихо ответил Тараман. — Похоже, отчаяние придало солдатам сил.

— Да и нам тоже, — сказала Фиррина.

Теперь, когда она была уверена, что дядя оправился от горя, можно было говорить с ним на чистоту.

— И ты туда же? — удивленно вздернул брови Олемемнон. — Похоже, только мы с Магги до сих пор верим, что союзники все-таки придут. — Он протянул руку и похлопал девочку по колену. — Не бойся, они уже в пути. Просто немного задерживаются.

Тут слуга вернулся с блюдом для Олемемнона, и вниманием гиполитанца надолго завладели большой кусок мяса и несколько ломтей хлеба.