Жар сумрачной стали - Глен Кук Страница 98

Может, объясниться? Некоторые из гостей до сих пор понятия не имели, какого рожна их пригласили. Остальные что-то подозревали, но скорее всего об истинном нашем замысле не догадывались.

Да, надо кое-что растолковать.

– Мистер Трейл, мистер Стори! Все видели, как вы разбушевались. Будьте добры, расскажите гостям, почему это произошло. – Валяйте, ребята, а то народ от любопытства изнывает.

Трейл был слишком потрясен присутствием столь важных особ, чтобы выдавить из себя хоть слово. Стори, в отличие от приятеля, никаких проблем не испытывал, тем паче, что пиво, к которому он усердно прикладывался, добавило ему смелости и красноречия. Он повторил свой рассказ о мизходской кампании, кое-что, безусловно, приукрасив и присовокупив подробностей. Слушали его крайне сосредоточенно, благо чародей у двери всем своим видом давал понять, что не собирается церемониться с теми, кому неймется. Полагаю, большинству гостей известно о Перилосе Спайте куда больше моего. Пожалуй, служи я не в морской пехоте, а где-нибудь в тылу, занимай я тепленькое местечко, и до меня тоже доходили бы разные городские слухи.

Стори заявил, что они с Трейлом убеждены: эти оборотни, сидящие на скамье в этой зале, – те самые предатели, которые пятьдесят лет назад заманили в западню всю карентийскую армию.

Когда Стори иссяк и начал повторяться, я объявил:

– Мисс Квипо Трим, бывший сержант королевской медицинской службы, изложит нам свою историю.

Квипо поведала гостям то же самое, что говорила мне, прибавив несколько деталей, которые вспомнила со времени нашего разговора. Следом я вызвал прочих, имевших дело с оборотнями, и сам произнес маленькую речь по этому поводу. Не стал я вызывать только Релвея, который официально здесь не присутствовал. Думаю, постепенно гости убедились, что собрали их не из-за Вейдеров и не по прихоти Гаррета, как многие наверняка считали, а во имя безопасности карентийской короны.

Поглядывая на чародея, я сказал:

– В общем, картина получается такая. Эти существа притворялись, что служат короне, но их служба всякий раз приносила одни беды. Все равно что Слави Дуралейник. Мы про них мало что знаем. Сплошные загадки. Их командиром был некий полковник Нортон Вальсунг. Мисс Трим говорила мне, что это карентиец, но она единственная, кто встречал полковника. Мне кажется, что такого человека просто не существует. Вероятнее всего, полковник Вальсунг – еще один оборотень.

Конечно, я шел напролом, выдавая догадки за факты. Но вдруг кто-нибудь что-нибудь вспомнит? Вдруг кто-нибудь скажет, кто стоит за Братством Волка и за «Кличем» как таковым? Думаю, те, кому есть что сказать, непременно найдутся, вот только захотят ли они говорить?

Перилос Спайт шевельнулся. Моего левого уха коснулся шепот, прилетевший неизвестно откуда. Лишь благодаря тому, что привык общаться с Покойником, я не подскочил до потолка.

– Вальсунг существует. Но вряд ли протянет долго. Он им больше не нужен.

Я кивнул, давая понять, что услышал. Судя по всему, мне это сообщили не просто так, а с некой целью. С какой, интересно? Я поглядел на Попку-Дурака, восседавшего на люстре и взиравшего на толпу с высоты. Он вел себя тише воды. Отлично. Замечательно. Рискованно. Если Владыка Бурь сообразит, какую роль отвели пернатому сквернослову, к длинному списку тех, кто имел на Гаррета зуб, добавится чародей с молниями на балахоне.

Самое паскудное, что обвиняют всегда почему-то меня. Закон бутерброда. Или, если хотите, закон Гаррета.

– Нишкни, приятель, – прошептал я, – пускай чародей отдувается.

Желаемого мы еще не добились. Самообладания никто пока не утратил, тайны выдавать никто не спешил.

Я повернулся к членам Братства Волка. С ними у меня вообще не было никакой уверенности: их побуждения, хоть и человеческие, оставались загадкой. «Клич» на словах от них открещивался, но уж в чем-чем, а в пренебрежении идеалами человеколюбцев их никак было не упрекнуть.

Напряжение среди гостей нарастало. Чтобы удержать внимание толпы, я спустился по лестнице на две ступеньки. И заявил:

– Косвенные улики указывают на то, что Черные Драконы сотрудничали с Братством Волка.

Я выделил голосом слово «косвенные». Дескать, прямых доказательств у меня нет, так что думайте сами, решайте сами. В конце концов, для большинства достаточно зароненного сомнения… Хотя наверняка найдутся фанатики, которые станут рассуждать так: «Ну и что, что изменник, главное – человек».

Волки поглядывали на меня исподлобья, косились на оборотней. Небось, прикидывают, как отомстить. Только Дженорд смотрел прямо перед собой. Он безнадежен. Судя по всему, намерен кого-то защищать.

Я повернулся к балкону.

– Эй, босс, не желаешь предъявить нашего приятеля?

Макс коротко кивнул и дал знак Манвилу Гилби. Тот исчез из поля зрения, но вскоре вернулся, волоча за собой Маренго Норт-Энглиша, который по-прежнему норовил укрыться от взгляда чародея.

Я не испытывал к нему жалости.

– Расскажите нам про Волков. Откуда они взялись? Почему отделились от вас?

Говорить Маренго не хотелось. Чародей, должно быть, и вправду внушал ему ужас. Верно, наш доблестный Маренго однажды по глупости перебежал дорожку Спайту… Но отступать было некуда, и он заговорил, запинаясь, заикаясь, путаясь в словах.

Рядом со мной возник Морли.

– Сколько можно? – прошептал он. – Перерезать им глотки, и дело с концом!

Городские эльфы не терпят околичностей. Как правило, они выплескивают ребенка вместе с водой, уповая на то, что боги спасут малыша, если от него есть хоть какой-нибудь прок.

– Нельзя. Если мы прикончим оборотней, с половиной гостей от злости припадок случится. Ты погляди на этих клоунов: все гадают, как бы им половчее выкрутиться и повыгоднее новости использовать. Правда, понимают, что сперва придется мимо чародея прошмыгнуть. Нам нужно выяснить, насколько глубоко проникла зараза, а из мертвяков ничего не вытянешь. У нас же тут Владыка Бурь, а не некромант. – А еще, добавил я про себя, лично мне очень хочется получить ответ на пару-тройку вопросов: зачем, что и кто. Правильный же ответ можно услышать, только задав правильный вопрос в подходящий момент.

Ничего особенно любопытного Маренго не рассказал. Волки были его первой попыткой превратить «Клич» в реальную силу; он сознательно подбирал в отряд ветеранов, героев войны, умелых и преданных делу. Однако они не привыкли соразмерять с приказами каждый свой шаг, поскольку на фронте действовали почти самостоятельно, и потому начались разногласия. Когда Волки стали убеждать Внутренний Круг в своей правоте, прибегнув для этого к подручным средствам, указанный Круг объявил Братство распущенным. На смену Волкам пришли менее воинственные и более послушные. Новые отряды не имели единоначалия, пока не объявился полковник Теверли. Многие из Волков перешли к нему; некоторые, вроде Джерриса Дженорда, ушли в свободное плавание.