Mon Agent - Андрей М. Мелехов Страница 95

Михаил уловил «в случае», понял, что рассчитывать особенно не на что, но всё же обратил вопрошающий лик к стоявшему рядом Галилео. Сильно сдавший старик был облачён в старомодные шлем и кирасу. Его воинственный вид дополняли внушительных размеров огненный меч в ножнах и кобура огромного кольта на боку.

— Так точно, ваши преосвященства! — доложил он командованию воинства Рая. — Дирижабль на ходу и готов к действию!

— Ты думаешь, он поднимется в воздух со всей этой взрывчаткой? — скептически спросил Гавриил. В своих великолепных доспехах из полированной меди и в греческом шлеме он ещё больше напоминал Александра Великого — своего земного бастарда.

— Дело не столько во взрывчатке, сколько… — начал было докладывать великий астроном, выдающийся механик и непревзойдённый часовщик.

— Не надо утруждать нас техническими деталями! — грубо прервал его Михаил.

Все присутствующие с удивлением посмотрели на диктатора. Каждый сделал свои выводы. Миссионер понял, что ему не до конца доверяют, и нисколько не обиделся. Он даже одобрил подобное отношение архистратига в такой напряжённый исторический момент. Основоположник же, питавший необъяснимую начальственную слабость к дирижаблям и всему, связанному с ними, решил промолчать и вернуться к рассматриванию боевых порядков сатанинского воинства. Оттуда, с расстояния в несколько километров, вдруг раздался грозный шум. Чёрные легионы Ада приветствовали своего предводителя, объезжавшего их ряды перед главным боем в истории небесного измерения.

— Смотри-ка, и его богопротивная жена вместе с ним! — удивлённо заметил Основоположник, разглядывая свиту всадника на огромном чёрном жеребце в мощный флотский бинокль, принадлежавший когда-то адмиралу Нимицу. — Не боится же таскать за собою!

— Э-э-э… не всё так просто! — насмешливо заметил Миссионер. — Эту дамочку он не отпускает, потому что боится её резвости в своё отсутствие!

Издалека донесся грозный ритмичный грохот: по древней традиции, воины Сатаны стучали мечами о щиты. Казалось, с далёких гор сходит колоссальная лавина. Основоположник невольно поёжился и предложил:

— Помолимся, братия?

«Братия» — Михаил, Гавриил и Миссионер — посмотрели на него с жалостливым выражением. Оно подразумевало гораздо большую надежду на недавно полученную с Земли партию американских пулемётов, чем на упрашивание Самого обратить наконец на них своё царственное внимание.

— А ты помолись за всех нас, иерарх, — с некоторой иронией молвил Гавриил, ещё раз проверяя, как затянуты ремешки на сверкающей медной броне, — пока мы сражаемся во славу Господа нашего!

Михаил поднял левую руку в рыцарской перчатке. В белоснежных облаках отборных легионов ангелов, находящихся на некотором отдалении, тоже раздался оглушительный грохот. Теперь уже они стали ритмично стучать клинками о щиты, отвечая на вызов нечисти.

— Клянусь вечностью, — крикнул сквозь грохот Михаил со странным весельем, свойственным старым воинам в преддверии битвы, — они начнут с атаки на наш центр!

Вдалеке раздался первый выстрел артиллерии ада. Со свистом снаряд пронёсся над головами присутствующих и разорвался где-то в садах Джебуса. Столпившиеся на плоских крышах домов праведники бросились вниз, в укрытия. Михаил с Гавриилом на прощание отсалютовали иерархам и понеслись к своим солдатам на белоснежных крылатых конях.

— А может, нам помолиться где-нибудь в пещерах? — спросил Основоположник, тревожно глядя на зашевелившиеся чёрные облака сатанинского воинства.

— Не суетись, старче! — коротко ответил Миссионер. — Смыться мы всегда успеем! Было бы куда!

* * *

В момент, когда по ту сторону Альфы Центавра раздался звук первого орудийного выстрела начинавшейся вселенской битвы, над Лондоном вспыхнула первая молния. Гигантский протуберанец атмосферной энергии длинной в десятки миль прочертил уже начавшее темнеть небо и вонзился в громоотвод башни Би-би-си. Громоотвод из прекрасной шеффилдской стали принял на себя первый удар стихии и, вспыхнув миллиардом ярко-красных искр мгновенно расплавленного металла, испарился. И тут же раздался сухой и резкий звук грома такой силы, что во всей округе враз сработали системы сигнализации тысяч автомобилей. Толпившиеся возле пабов любители выпить и покурить инстинктивно присели и благоговейно выдохнули коллективный «О, f… к!» («Ну ни хрена себе!»). Завыли собаки в домах. Залаяли лисицы в парках. Белки дружно решили переселиться в Сибирь. На экранах тысяч сгоревших телевизоров воцарилась тьма. В Национальном Диспетчерском Центре, на который не так давно потратили сотни миллионов фунтов, вырубился главный суперкомпьютер. Пилоты сотен самолётов, роившихся в британском небе, на десятках языков, кто тихо, а кто и громко, произнесли кто ругательство, кто короткую молитву, а кто просто закусил губу, отключил автопилот и приготовился к худшему.

Двое обитателей тюремной камеры повышенной комфортности уже давно находились в тревожном ожидании великих и непредсказуемых космических катаклизмов. Бородач, творивший вечернюю молитву на своём потёртом коврике из верблюжьей шерсти, поднялся на коленях и посмотрел на товарища. Учитель кивнул:

— Да, друг мой, настала пора действовать!

После этого, не произнося более ни слова, двое проповедников принялись за работу. Молодой измазал лицо заранее припасённой кашицей из замоченного хлеба и, страшно выкатив глаза, лёг спиною на пол. Бородач подбежал к стальной двери и принялся молотить по ней твёрдыми сухими кулаками. В панике прибежал охранник:

— Что? Что случилось? — затараторил он, с ужасом посматривая в глазок на хрипевшего и, по всей видимости, захлёбывавшегося в собственной рвоте «хиппи».

— Не знаю! — панически орал Бородач, вдруг заговоривший на вполне приличном английском. — Наверное, вы накормили его свининой!

Почему-то подобное объяснение привело охранника в ещё больший ужас: чёрт знает этих мусульманских фанатиков! Может, для них свиная отбивная действительно хуже крысиного яда! Тем временем состояние «мусульманина» стремительно ухудшалось: на его ногах и запястьях появилась свежая кровь, его худое красивое лицо принимало синюшный оттенок умершего человека.

— И что же теперь может случиться? — испуганно спросил страж порядка.

— Сейчас он выплюнет своё сердце!

Образ сердца, вылетающего из осквернённого свининой тела слишком религиозного заключённого затмил последние сомнения в мозгу тюремщика. Он зазвенел ключами и секунду спустя распахнул тяжёлую дверь. В этот миг лицо лежавшей на полужертвы некошерной диеты внезапно просветлело. Оторопев, полицейский увидел, как ещё секунду назад умиравший выходец с Ближнего Востока медленно сел и внимательно посмотрел на него.

— Ты ведь поможешь нам, добрый человек! — полным доброжелательности голосом скорее утверждал, чем спрашивал, Учитель.

Загипнотизированный тюремщик встрепенулся и бодрым голосом исполнительного солдата ответил:

— Так точно, сэр, буду готов помочь вам всем, чем только могу, сэр! Прикажете исключить свинину из тюремного рациона, сэр?