Телевизор. Исповедь одного шпиона - Борис Мячин Страница 92
Телевизор. Исповедь одного шпиона - Борис Мячин читать онлайн бесплатно
Он направил пистолет на сераскира и выстрелил, но промахнулся; я выстрелил янычару в живот, изменник упал на землю и истошно заорал, корчась самой дикой предсмертной болью. Испуганный сераскир с благодарностью посмотрел на меня.
– А теперь послушайте меня, мерзавцы! – сказал я, отпихнув ногой корчившегося ублюдка и толкнув рукой второго, который обрубал постромки. – Там, у опушки леса, самые обычные люди, из плоти и крови. Может быть, кто-то из вас думает, что они колдуны и чернокнижники, но это просто крестьяне, одетые в зеленые мундиры и вооруженные мушкетом, а стало быть, их можно убить… С вами великая, всепобеждающая сила. Вы – воины Аллаха, вы пришли сражаться за правое дело, а не за золото или серебро. Ежели бы Аллах пожелал, то отомстил бы неверным сам, обрушив на их головы огненный дождь, но Он пожелал испытать вас посредством войны с московитами. Что же вы скажете Аллаху, когда предстанете пред ним на небесах? Что вы струсили, бежали в час посланного им испытания? Я напомню вам о тех наказаниях, которое ждут вас в аду за вашу трусость: наказания знойным ветром и кровавым гноем; вашей пищей в аду будут плоды дерева Заккум, растущего из самого корня геенны; вы будете набивать чрево, но плоды сии будут только жечь вас изнутри кипятком, сжигая ваши печени и разрывая сердца… Такой ли участи вы хотите? Говорю же вам: Аллах никогда не сделает тщетными деяния тех, кто был убит на пути праведных. Смело идите в бой, читая сорок седьмую суру, и вы будете вознаграждены, ибо займете лучшее место в раю…
* * *
Мои слова возымели некоторый успех; стрелки перестроились и начали бить из ретраншементов по наступавшим московитам. С высоты над нашим лагерем снова стали стрелять французские пушки, отлитые бароном Тоттом. Я поехал на высоту, отсюда было хорошо видно, как меж московскими кареями суетится Топал-паша, всюду мелькая в своем белом кафтане.
Что-то было не так в этой картине. Я посмотрел еще раз, силясь сообразить, в чем же дело, что же настораживает меня и внезапно понял: там, внизу, было только три карея, сопровождаемых кавалерией и цепями стрелков… Четвертой орты не было.
Ужасная догадка поразила мой разум; я поскакал к высоте, но было уже поздно: скрытно взобравшиеся на высоту московиты ворвались на батарею, никого не оставляя в живых, швыряя гранаты и перерезая глотки несчастным артиллеристам. Особенно свирепствовал седовласый чорбаджи [307], очевидно, мстивший за кого-то из убитых товарищей.
– Это он! – закричал барабанщик московитов, указывая на меня пальцем. – Это Черный осман Магомет! Это его белая кобыла! Стреляйте в него!
Я узнал в нем своего прорицателя. Московиты зарядили нашу же пушку и выстрелили в меня; ядро упало совсем рядом. Я развернул коня и помчался прочь, словно в кошмарном сне, наблюдая всеобщее расстройство. Янычары бросали окопы, повсюду лежали мертвые буйволы, разбитые обозы и разорванные человеческие тела; всё двигалось теперь к Шумле, в робкой надежде, что балканские камни уберегут нас от московского чернокнижия.
Пушка выстрелила еще раз; чтобы не быть убитым, я свернул в Безумный лес.
именуемая Алиенора в Квебеке
Французский фрегат нес меня по южным морям, затем мы обогнули мыс Доброй Надежды и вышли в Атлантический океан. Как вдруг, совсем в нескольких милях от европейского берега, разыгралась жестокая буря, продолжавшаяся более месяца, и всё это время наш корабль трепало волнами и ветром; лишенные воды и продовольствия, многие матросы умерли, я сама стала похожей на скелет, а сопровождавший меня гувернер Жак Фурнье уже почти лежал при смерти, в трюме, кишевшим злобными крысами. Наконец, нам удалось бросить якорь в неизвестном порту.
– Посмотрите же, Жак, – сказала я гувернеру, уже утратившему всякую надежду на спасение, – шторм закончился, мы в какой-то гавани; только я не знаю, в какой, в Бресте, или, может быть, Марселе…
– Oh, non, c'est horrible! [308] – простонал Фурнье, едва взглянув на берег. – Это никакая не Франция, моя дорогая шемаханская принцесса… Это моя родина, Канада! Посмотрите на эти кленовые деревья и следы диких медведей… Это плохо, очень плохо… Местный губернатор поклялся уничтожить меня, и по этой причине я и был вынужден бежать в Персию…
Город, раскинувшийся на краю залива Нежных Матушек, был вполне европейским; в подзорную трубу я могла видеть прогуливавшихся по набережной дам и офицеров; на вершине холма был христианский монастырь. Поблагодарив капитана фрегата, мы с Фурнье сошли на берег; пользоваться далее благосклонностью капитана было невозможно; во всех бедах, случившихся с кораблем, матросы винили меня, полагая, что женщина во флоте – к несчастью. Какое глупое суеверие!
– Что же мы будем делать теперь? – с грустию проговорила я.
– Мы уйдем в канадские леса, – гордо, и с какою-то странной усмешкой сказал Фурнье, – и будем честным трудом зарабатывать свой хлеб. Конечно, первое время нам придется трудно; кругом звери, дикари-американцы и еще негодяй-губернатор; но я уверен: нет ничего чище и благороднее простой жизни на лоне натуры. Всякая беда – от цивилизации, оттого, что люди следуют не натуре, а так называемой культуре…
– Я не могу отказаться от своей судьбы, Жак, – сказала я. – Я должна вернуться в Россию. Моя страна…
– Ах, оставьте! – махнул рукой Фурнье. – Вы уже взрослая девушка, Алиенора, а всё еще живете детскими мечтами… Ваш патриотический пыл заслуживает уважения, но уверены ли вы в том, что русский народ готов принять вас? Люди, вообще, привыкают к любой власти и любым, даже самым жестоким тиранам; со временем привычка укореняется, и люди начинают кричать, что никакой другой власти не нужно и что за существующий порядок они готовы положить свою жизнь. Посмотрите хотя бы на наш Квебек. Ранее колония подчинялась королю Людовику, теперь же, после войны, управление Квебеком перешло в руки наших врагов – англичан. И что же? Видите ли вы на улицах народные бунты и героически гибнущих на баррикадах патриотов? Я что-то не вижу… Повторяю свой вопрос: уверены ли вы в том, что русский народ и Сенат признают вас своею?
– Не уверена… – вздохнула я.
– А ежели вы не уверены, то стало быть, вам не нужно и пытаться. Скажите честно, что движет вами? Любовь к родине или же любовь к русскому трону, к той счастливой жизни, которую вы обретете, если вас коронуют?
– Я… я не знаю…
– Послушайте же, послушайте меня! – Жак Фурнье взял меня за плечи и посмотрел прямо в глаза. – У вас есть выбор: продолжить бесплодную борьбу за свободу России, либо же отправиться со мною в канадские леса жить жизнью, воспетой в «Новой Элоизе», жизнью, полной чувств и красоты. Посмотрите на этот новый, дивный мир! Вдохните всею грудью свежий канадский воздух, такой чистый, такой непохожий на задымленный Багдад, прислушайтесь к голосам диких птиц, приглядитесь к игре солнечного света в водах залива Нежных Матушек, – и вы познаете истину. Истину, состоящую в том, что нужно просто возделывать свой сад и не мечтать о несбыточных глупостях…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments