Скрут - Марина и Сергей Дяченко Страница 91

Тиар кивнула и поднялась:

— Спасибо… Игар, поедем.

— Куда? — спросил он беспомощно. — Мы же… Торопимся же…

Тиар так на него взглянула, что он прикусил язык.

Луна, еще только приступившая к своему обеду, возмутилась. Тиар хлопнула ее по крупу и что-то сердито сказала на ухо — понурившись, лошадь взялась за привычную работу. Игар лихорадочно пытался сообразить, чем грозит эта неожиданная проволочка — а Тиар уже разворачивала Луну хвостом к цели их путешествия.

Мельница стояла на отшибе — там, где кончалась единственная в селении улица. Чтобы добраться до нее, пришлось вернуться назад почти на полчаса пути; Игар изо всех сил старался скрыть раздражение. Если по дороге они станут выискивать всех возможных рожениц, то до цели доберутся лишь к весне…

Он хотел сказать об этом Тиар — но вовремя удержался. Хватило ума сообразить, что упреками дела не поправить, а вот напортить — можно…

Мельник удивился. Он ведь ясно сказал посланной девчонке, что повитухи не надо — платить-то кто будет?

Тиар выслушала его и кивнула:

— Я поняла. Где?..

— Она паршивая! — воскликнул удивленный мельник. — Точно паршивая, я и коросту на ней видел… На одну ночку пустил в сарай, пожалел беднягу — а она, глядь, рожать здесь собралась!

— Неслыханная наглость, — серьезно подтвердила Тиар. — Позвольте все же взглянуть на этот ваш сарай.

Мельник выпучил глаза:

— Да что вы, с ней, приблудной и паршивой, за бесплатно возиться будете?!

Тиар терпеливо вздохнула:

— Что ж… Я ведь не учу вас, как вам молоть муку, а вы не учите меня, как… Ну, в общем, ничему вы меня не научите. Где?

Жена мельника, четверо работников и служанка с интересом глазели на странную повитуху. Игар не знал, куда себя девать; ему хотелось догнать Тиар, рвануть за плечо и дать пощечину: время идет! Каждая секунда нелепого разговора, каждая минута, проведенная с приблудной роженицей, могут стоить потом Илазиной жизни…

Тиар уже шла к сараю, ведомая служанкой и парой собак. Сарай оказался добротным строением на отшибе, и внутри его было, на Игарово счастье, тихо. Он слишком хорошо помнил, как орала Тири, и не желал слышать этого еще раз.

— А ты кто? — спросил его один из работников, плечистый парень с красивыми глуповатыми глазами. — При ей?

— При ей, — отозвался Игар обреченно.

Тиар вышла из сарая. На лице ее лежала уже знакомая Игару сосредоточенность — перед этим доброжелательным и ледяным взглядом отступила не так давно скандальная старуха.

— Кто помогать возьмется? — спросила она негромко. — Кто-то из женщин, кто поможет?

Служанка потупилась. Мельникова жена нахмурила брови:

— Вы, госпожа, парши не боитесь, а я боюсь. И дети мои боятся…

Тиар быстро обернулась к ней:

— Сами ведь рожали? Как же?..

— Я рожала при муже, — отозвалась мельничиха сухо. — Не в парше и не в чужом сарае.

— Нет у нее парши, — Тиар обернулась к служанке. — Пойдешь?

— Не велю, — мрачно заявил хозяин. — Вот оно, добро-то… На одну ночь пустил только… Ни на кого из моих не рассчитывайте, госпожа где один запаршивеет, там и все в коросте. Не надо нам…

Тиар молчала, глядя ему в глаза. Мельник крякнул, отвернулся и ушел в дом, бросив с порога:

— Тоже еще… Вон, подмастерье у вас — его и берите…

— Игар, — Тиар уже вынимала из багажного сундука свой узелок с инструментами. — Беги в село, позови кого-нибудь… женщин. Объясни, что к чему… Нет, не бери Луну — она тебя не послушается! Бегом…

Путь обратно в селение исторг из него все известные ему ругательства; исчерпав их запас, он взялся придумывать новые. Первая же встреченная им женщина — молодка у калитки — испуганно отшатнулась от незнакомого парня, видимо, пьяного, который трусцой бежал по улице и ругался в голос.

— Эй, ты чего? — завопила она, поймав на себе его оценивающий взгляд. — Вот сейчас собаку спущу!

— В дерьме я видел вашу собаку, — сказал Игар устало. — Там на мельнице рожает какая-то паршивая приблуда, так госпожа повитуха, которая без денег роды-то принимает, вас в помощь зовет.

Молодка выпучила глаза:

— Меня?!

— Вас, — буркнул Игар, чувствуя, как поднимаются в душе и злоба, и раздражение, и отчаяние. — Женщину какую-нибудь…

Молодка хлопнула калиткой так, что зашатался забор:

— Не знаю ничего! Ничего не знаю, ни повитух, ни приблуд никаких, а ты, ежели будешь озорничать…

Игар повернулся и пошел прочь. Две девушки, встреченные им у соседних ворот, испуганно завертели головами:

— Мы — не… Боязно…

Игар ругнулся в последний раз и потрусил обратно.

Солнце, красное как помидор, садилось за реку; пастухи собирали коров, с того берега слышался басовитый перезвон колокольчиков да протяжное глубокое «му-у-у»…

— Там она, — мельник неприязненно махнул рукой в сторону сарая.

В сарае стонали. Игару сразу вспомнились роды Тири, костер с ароматными травами, плачущий Глаб, освещенные окна во всем доме… Он зябко повел плечами, прогоняя нехороший, струящийся по спине холодок.

— Тиар, — сказал он, не заглядывая даже вовнутрь. — Не идет никто. Парши боятся. Все.

Некоторое время было тихо; потом Игар услыхал шорох соломы и негромкий голос Тиар:

— Кричи, не стесняйся никого. Им какое дело? Кричи, не держи себя… Давай…

Вопль, донесшийся затем из сарая, заставил Игара покрыться потом и отскочить.

Тиар вышла, вытирая руки какой-то тряпкой — Игар в ужасе заметил, что тряпка становится красной, даже рыжей какой-то.

— Ты хорошо просил? — спросила она озабоченно. — Не идут?

Игар отвернулся. Помотал головой:

— Не идут.

Тиар покивала; на лице ее не было ни тени возмущения:

— Ладно… Помоги мне, пожалуйста, сам.

Несколько долгих секунд он верил, что ослышался. Однако Тиар смотрела на него неотрывно — все так же пристально и доброжелательно; содрогнувшись, он отступил на шаг:

— Я?

— Это несложно, — она не отводила глаз, карих с зелеными звездочками. — Я скажу, что делать. Надо пособить, Игар. Такое дело.

Он сглотнул. В ужасе замотал головой:

— Нет. Я не могу. Я… боюсь.

Губы ее чуть дрогнули:

— И я боюсь, Игар. И она боится… И ребенок, который из нее сейчас выбирается, боится тоже. Так что же делать?..

…К речке спустились в предрассветном мраке. Небо обложило тучами, и не разглядеть было не то что звезды Хота — луны.