Тень Земли - Михаил Ахманов Страница 91

– Возьмем, – согласился Саймон, прикидывая, как бы использовать этот благой порыв на пользу делу. Дело, не считая свидания с Джинном, оставалось только одно, последнее -найти Марию и забрать ее с собой. Он полагал, что ее припрятали в городе или в окрестностях, возможно, в Кратерах или на Синей скале, но где-то неподалеку. Искать ее наугад было бессмысленной тратой сил и времени, и от него, конечно, ждали иных, более разумных, действий: контакт, переговоры, соглашение и, может быть, капитуляция – смотря уж по тому, насколько ценный приз достался похитителям. Против контакта и соглашений Саймон не возражал, но собирался выставить свои условия. Игры в заложников были опасной затеей, и здесь, на этом ристалище угроз и шантажа, дон Гре-гОрио был уязвим в такой же степени, как Ричард Саймон. Прекратив жевать, он наклонился к Пако:

– Пошли гонцов к Бабуину. Всех, кто еще придет, принимай – Клеща, Фокусника и остальных. Проверь, как у них с оружием. Если чего не хватает, добавь из наших запасов. Пусть готовятся. Ударим завтра, по всем живодерням сразу.

– Лучше бы ночью, э? Ночка – время темное, разбойничье…

– …и потому мы займемся Фортом, – продолжил Саймон. – Ночью, ровно в два часа, ты должен быть в море у подножия Синей скалы. Там камень есть – большой, с трещинами по краям, похож на осьминога. Я буду ждать на этом камне, а ты придешь на катерах. Два катера, сорок бойцов, четыре пулемета и проводник. Насчет катеров договорись с «торпедами». С Сергуном. Пако кивнул:

– С ним-то я договорюсь. А вот проводник откуда возьмется? Да и зачем он?

– Ты ведь не собираешься маршировать к воротам или лезть под пулями на скалу? – Пако снова кивнул. – Так вот, мы пойдем иной дорогой. В утесе есть трещины: одни кончаются тупиками, другие ведут в пещеру, а из нее подземными проходами можно попасть наверх, к Архиву и тюремным ярусам. Наш проводник…

– Постой-ка, дон! – Глаза Пако блеснули, и он в возбуждении схватил Саймона за плечо. – Ты откуда об этом знаешь, э? Ежели есть такие проходы, то оних лишь «штыкам» известно! И не простым, а паханам да самому Анаконде. Я вот жизнь в Рио прожил, сорок пар сапог стоптал, а о пещере под Синей скалой слыхом не слыхивал!

Вытянув руку с браслетом, Саймон продемонстрировал его Гробовщику.

– А про такое ты слыхивал? Однако работает. Вспомни Богадельню!

– Работает, – внезапно остыв, согласился Пако. Лицо его опять сделалось невыразительным, незаметным, и только между бровей пролегла глубокая складка. – Работает, – повторил он, – а как и отчего, я и подумать боюсь. Не мое это дело, э! Ты – дон, я – пахан, ты – командуешь, я – навытяжку. Значит, два катера, сорок бойцов – и в пещеру?..

– Сперва в трещину. В какую, знает проводник. Ты его жди, его вечером привезут на пятый пирс. А если не привезут, то проводник уже со мной. Садитесь в катера и отправляйтесь в море. Ясно?

– Ясно, дон. Проводника я как узнаю?

– Узнаешь! – Саймон усмехнулся. – Девица будет у нас в проводниках. Волосы – темные, длинные, глаза – карие, стройна и собой хороша, но пуглива. Не ровен час, кто из твоих ее обидит. На собственных кишках повешу!

– Присмотрим. – Пако отпил из кувшина, прищурился и задумчиво молвил: – Девка, значит… Ну, тогда дело понятное. Говорили мне, «штыки» любят баб не меньше покойного Кобеля, а где бабой запахнет, там секретов не сохранишь. Баба, она сегодня к одному мужику прислонится, завтра – к другому. А ты, Кулак, из видных мужиков!

– Верно мыслишь, – сказал Саймон. – Я умею уговаривать девушек.

Он поднялся и, обогнув броневик, вышел за ворота к своему автомобилю. Солнце уже поднялось, огненным оком нависло над бухтой набережной, брошенной пыльной подковой за пирсами и складами. В дальнем ее конце, на площади, серой громадой торчала Богадельня, за ней мотались по ветру зеленые лохмы пальм, виднелись кровли и белые стены старого города, вздымал купола собор, а еще выше, на фоне аметистовых волн и прозрачной небесной голубизны, плавали башни Форта. Утес, который подпирал их, казался сейчас не синим, а угольно-черным, угрюмым и грозным; его основание, выступавшее в море, окаймляли жемчужные ожерелья пены.

Несколько мгновений Саймон глядел на скалу, потом уселся за руль и спрятал лицо в ладонях. Спать ему не хотелось; он мог обходиться без сна по двое-трое суток, лишь временами отдыхая в кратком забытьи цехара. Но в эти минуты он не нуждался в отдыхе. Ярость клокотала в нем, фантомы разрушения и смерти проносились под сомкнутыми веками; он видел то развалины замка в Кратерах, то огненный факел, пожирающий донов, то Форт, взлетающий в воздух в ослепительной вспышке взрыва, то озера пылающей нефти и стаи кайманов, которые рвали людей со знакомыми лицами – дона Грегорио, старого Хайме, Хорхе и прочих, ненавистных и омерзительных, точно клыкастые тайяхатские крысы. Зная, что ярость – плохой советчик, он дал ей выплеснуться, перегореть, рассеяться; потом глубоко вздохнул и вызвал другую картину.

Перед ним, будто видимый с высоты, простирался Рио,.стиснутый меж Хаосом и морем, с лабиринтом нешироких улиц и серыми лентами дорог. Одна уходила на запад, к Плоскогорью, отделяя изумрудные джунгли Хаоса от маисовых полей, фруктовых рощ, ферм и строений пригородного кибуца; другая вела на север, к Параибе, Озерам и городу Рог-Гранде. Эту магистраль проложили на возвышенности, рядом с рельсовыми путями, однако она была не единственной: от нее ответвлялся еще один тракт, прямой, тянувшийся ближе к морю, почти незаметный в густой прибрежной сельве. Но Саймон ясно видел его мысленным взором, как бы превратившись на краткий миг в парящую над лесами и холмами Птицу.

Дорога в Кратеры! Она врезалась в его память, будто впечатайная голографическим сканером. Каждый спуск, поворот и подъем, абрис береговых утесов, тени, протянувшиеся от них, дубы с приметными кронами и развилка, где стоял вчера броневик и где остались лежать охранники в синем. «Если обойдется без происшествий, можно доехать часа за четыре», – подумал Саймон, коснувшись рычагов.

Автомобиль взревел и ринулся к набережной.

Без происшествий не обошлось.

На Северной дороге, у выезда из города, боевики «штыков» резались с толпой оборванцев – те, очевидно, ударили в заставу, обойдя ее кривыми улочками окины. Выстрелов слышно не было, только звенели мачете да жужжали метательные ножи; один из них пролетел над головою Саймона, проткнув горло зазевавшемуся карабинеру. Нападающие всех цветов кожи, лохматые и бородатые – щеголяли в жутких отрепьях, но у каждого на рукаве имелась повязка с изображением кулака, и Саймон понял, что это – его люди. Вернее, они считали себя таковыми; видимо. Номер Десять не стал дожидаться, пока ему свистнут, и занялся «штыками» всерьез и в меру собственного разумения.

Беженцев на Северной дороге не оказалось, так как бежать к Параибе, в пасть обозленным крокодильерам, решился бы только безумец. Одноколейный рельсовый путь тоже выглядел пустым, но это не было признаком бедствия – состав с пассажирами и грузами ходил из Рио в Рог-Гранде один раз в сутки, одолевая шестьсот километров ровно за двадцать четыре часа. Саймон не удосужился узнать, какой из кланов контролирует железные дороги; может, ими владел все тот же Хорхе Смотритель, и сейчас из Рог-Гранде катили платформы с вооруженными людьми в широкополых шляпах.