Тридцать седьмое полнолуние - Инна Живетьева Страница 91

Через несколько шагов они оказались перед железной дверью в резиновой окантовке. Дверь открылась, пропуская. Мягко чавкнуло за спиной, гася звуки.

Первое, что увидел Ник, – лавку. Настоящую, деревенскую, срубленную из дерева. Поперек лавки лежали пеньковые веревки. Рядом стоял стул на металлических ножках.

Пол был влажным. Пахло кислым, похожим на рвоту.

– Эй, я тут.

Ник повернулся. В дальнем конце узкой комнаты сидел в кресле л-рей. Поджал ноги, закутался в казенное одеяло с печатью, только голова торчала.

– Юджин, можешь идти, – приказал Дёмин. Говорил он очень тихо.

– Ты уверен? – спросил Мирский.

– Вполне. Уходи. Я тебя позову.

Снова чавкнула дверь.

Л-рей шевельнулся, и Ник разглядел, что Дёмин придерживает на коленях кружку, обернув ее уголком одеяла.

– Чего стоишь? Бери стул, топай сюда.

Железные ножки неприятно проскрежетали по бетонному полу. Ник подтащил стул, развернул его и сел, сложив руки на спинке.

Яркие лампы заливали светом комнату, и было хорошо видно, какое бледное, с прозеленью лицо у Дёмина. Губы распухли, на них темнели ссадины, свежие, с запекшейся кровью. Длинные пряди волос слиплись, на лбу поблескивали капельки пота.

Что это с ним?

Л-рей потянул к губам кружку. Лицо его исказилось, когда начал прихлебывать мелкими глотками.

– Тьфу, гадость. Поставь эту дрянь куда-нибудь.

Ник взял кружку и опустил на пол. Стук – металла о бетон – царапнул по напряженным нервам.

Дёмина знобило. Он натянул одеяло повыше и спросил:

– Когда пришли Псы, тебе было холодно?

– Да.

– Чепуха! Холодно – это как мне сейчас. Понял?

Ник послушно кивнул.

Дёмин откинул голову на спинку кресла. Кажется, ему трудно было сидеть прямо. Проступила на виске – очень ярко – голубая вена.

– Ты умеешь ездить верхом? – неожиданно спросил л-рей.

– Нет, – ответил Ник, хотя ему очень хотелось сказать правду: еще не вспомнил.

Дёмин снова замолчал. Смотрел пристально и часто трогал языком ссадину на губе. Тишина тяготила Ника.

– Странно, – наконец заговорил л-рей. – Сейчас ты совсем не боишься.

– А нужно? Снова будешь заставлять на коленях тебя просить?

Здесь, в бетонной комнате без окон, за глухой дверью, это прозвучало иначе, нежели на теплоходе. Дёмин поморщился, да и Ник почувствовал себя глупо.

А может, дело было не в комнате вовсе, а в том, что л-рей смотрел без ненависти. Словно слишком устал даже для этого.

Дёмин первым отвел взгляд. Кивнул на лавку:

– Забавно. Чего только не выдумывали, кресла всякие эргономичные. Ремни специальные. Крепежи. Фигню какую-то вроде саркофага. Я им туда наблевал. Деревянная лавка и пеньковая веревка – легче работать.

– Это – для… меченых? – не понял Ник. Он хотел сказать: «для меня», но удержался. Еще неизвестно.

Л-рей усмехнулся.

– Нет.

Выпрямился, выпутываясь из одеяла, и положил руки на колени.

– А еще обязательно нужно, чтобы веревка на голое тело.

Запястья – черно-синие с багровым. Кожа содрана, и запеклась кровь.

– Скажи Юджину, что можно, – приказал Дёмин. – Ну? Ты не понял?

Ник вскочил, задев кружку. Выплеснулся на пол коричневый отвар.

– Не суетись! И стул на место поставь.

Глаза Дёмина казались ненормально-пустыми на бледном лице. Как у Псов.

«Мне страшно повернуться к нему спиной», – понял Ник. Подхватил стул и пошел к лавке, старательно сдерживая шаг. Стукнули об пол ножки.

Мирский ждал сразу за дверью.

– Он сказал, что можно, – тихо произнес Ник.

– У вас все в порядке? – так же шепотом спросил Мирский.

Ник едва не рассмеялся.

– А «в порядке» – это как?

– Действительно… Хорошо, я сейчас.

Ник остался стоять на пороге, глядя вслед старику.

– Иди сюда! – позвал Дёмин.

Пришлось вернуться.

Л-рей сбросил одеяло и сидел, навалившись на подлокотник.

– Помоги встать.

Ник протянул руку. Дёмин вцепился – пальцы у него были жесткие и горячие. Неожиданно сильные. Вместо того чтобы опереться, он притянул Ника к себе.

– Тебя бы хоть раз в этот лес! – прошипел с ненавистью.

Ник дернулся, пытаясь вырваться. Дёмин не выпускал. Перехватил запястье правой рукой. Под его пальцами зачесалась метка.

– Что, больно?

Кожа зудела все сильнее, Ник втянул воздух сквозь зубы.

Л-рей вдруг оттолкнул его:

– Три шага назад! Быстро!

Ник ударился лопатками в стену. Запястье горело, и метка вместо белой стала алой. Хотелось скрести ее ногтями, до крови, еле сдержался.

Дёмин поднялся и пошел, шаркая, к лавке. Ник прижался к бетону, когда л-рей проходил мимо.

Открылась дверь, и на пороге появился Мирский. Старик придерживал за локоть парня с осоловелыми глазами. Ник узнал – тот, с цветной наколкой. Сейчас можно было рассмотреть рисунок: волк в кольце пламени.

Мирский усадил парня на стул, сказал:

– Не волнуйся, Витя, все хорошо.

Парень улыбнулся ему. Очень знакомо, точь-в-точь как белобрысый Янек. Ника передернуло: вот какой препарат ему хотели вколоть!

Дёмин, сидя на лавке, протянул руку и положил пальцы на запястье меченого. Парень вздрогнул, коротко простонав.

– Все хорошо, – повторил Мирский. – Теперь все будет хорошо.

– Считал, – сказал Дёмин и лег навзничь.

Ник непонимающе смотрел, как старик приматывает к лавке ноги л-рея.

Мирский затянул узел и поинтересовался заботливо:

– Нормально?

Дёмин шевельнулся, проверяя.

– Да.

Придерживаясь за спину, Мирский разогнулся.

– Не кряхти, – насмешливо сказал Дёмин и закинул руки за голову.

Веревка вкруговую обернула запястья поверх ссадин. Старик пропустил конец под лавкой, затем подсунул под петлю на руках л-рея и потянул.

– Туже! – командовал Дёмин.

– Не кричи, – отозвался Мирский. – Я тебе, чай, не мальчик. Все, готово.

Старик отступил, достал из кармана платок и вытер руки. «Кровь, – сообразил Ник. – Испачкался».

Л-рей дернулся, но смог лишь крутануть головой.