Наследие Дракона - Дебора А. Вольф Страница 90

Надев чистый воинский костюм – вместо одежды, которую для нее положили, дурацких тряпок, годных лишь для матерей и калек, – Сулейма последовала за Саскией сквозь анфиладу широких коридоров с высокими сводчатыми потолками и закругленными проходами с тяжелыми деревянными дверями.

Сулейма с восхищением рассматривала двери, узкие окна с цветными стеклами, обложенные яркой плиточной мозаикой, но больше всего ей понравилась сама крепость из драконьего стекла. Хотя черный камень и был непрозрачным, он переливался в лучах раннего солнца и, казалось, вспыхивал, подсвеченный изнутри, когда Сулейма проходила мимо, тихо ступая вслед за Саскией.

Добро пожаловать домой, – шептали стены.

Я приехала на время, погостить, – заверяла она их в ответ.

Сулейма старалась по возможности не замечать толпу людей, следовавших за ней по пятам, словно стая морских гадов за рыболовецким судном. Стражники в драконьих масках, похожие на тех, что ходили по пятам за Левиатусом, женщины в ярких одеждах, подолы которых тянулись за ними по полу, мужчины в коротких килтах, демонстрировавших возмутительно откровенную длину ног, и девчонка в смешной шляпке, бежавшая изо всех сил за взрослыми с большой деревянной коробкой в руках. Сулейме хотелось справить малую нужду, но она не имела ни малейшего понятия, где здесь выгребные ямы и как выбраться на улицу. К тому же она не испытывала ни малейшего желания делать свое дело на глазах у многочисленных свидетелей.

– Где Атеми? – спросила Сулейма.

– Неподалеку на низком склоне есть неплохие пастбища. Большинство наших воинов сейчас рядом с лошадьми, – ответила Саския. – Чужеземцы продолжают тянуть руки к нашим асилам… К тому же ни одна разумная воительница не захотела бы спать в такой каменной громадине. Такое чувство, что в любой момент вся эта гора может рухнуть нам на головы.

Она с содроганием посмотрела на потолок.

– Прости, что причиняю тебе столько неудобств, – сказала Сулейма.

Ее и правда мучило то, что стольким джа’акари пришлось проститься со своим домом, а может, и с жизнью, лишь для того, чтобы она могла встретиться с отцом и залечить свои раны. Одному воину не пристало нарушать покой целого племени.

Саския бросила на нее сочувственный взгляд через плечо.

– Ты бы сделала для нас то же самое.

Эхуани.

Наконец они подошли к двустворчатым деревянным дверям – таким высоким, что в них запросто мог бы пройти целый виверн, да еще не пригибая головы. За дверями пара одетых с головы до ног в золото солдат в невиданных Сулеймой доселе резных килтах и шлемах с поклоном указали девушкам путь туда, где, по всей вероятности, находился главный зал. Длинный ковер из красных и золотых нитей, по обе стороны которого стояла драйиксовская стража, вел к высокому помосту, где мать Сулеймы восседала рядом с лысым, одетым в простой бело-золотой кафтан мужчиной, над бровью которого красовался тонкий золотой обруч.

– Удачи, – шепнула Саския.

– Он – всего лишь человек, – прошептала Сулейма в ответ.

Ей не хотелось разбираться со всем этим в одиночку.

– Я не боюсь ни одного человечьего короля, – ответила ее сестра по оружию, – а вот твоя мать пугает меня до мурашек львиной змеи. Кажется, я слышу, как меня зовет истаза.

Саския выскользнула наружу.

– Уф, я все-таки не опоздал!

Сулейма повернулась на знакомый с недавних пор голос и не смогла скрыть облегчение.

– Левиатус!

К ней подошел брат. Его волосы были еще влажными, и создавалось впечатление, что он одевался в большой спешке. Рядом с ним стоял запыхавшийся и растрепанный Дару. Спасибо, – беззвучно поблагодарила Сулейма ученика своей матери. Тот пожал плечами и зарделся.

– Не думаешь ли ты, что я позволил бы тебе пройти этот путь в одиночку? – Левиатус протянул сестре руку.

Теперь у Сулеймы был союзник, и путь уже не казался ей таким уж длинным. Когда девушка приблизилась к возвышению, ее мать и сидящий рядом с ней мужчина поднялись. Хафса Азейна сошла вниз, чтобы их поприветствовать, и по ее лицу, как всегда, невозможно было ничего понять. Она взяла Сулейму за руку – ту, что была ранена. (И когда она в последний раз к ней прикасалась?) А затем повернулась к возвышавшемуся надо всеми мужчине.

Сулейма задержала дыхание. Судя по воцарившейся в зале тишине, многие поступили так же.

Мужчина медленно спустился, не сводя глаз с ее лица.

Эти глаза… – подумала Сулейма, и ее сердце пронзила боль. – Эти глаза мне знакомы.

– Ка Ату, – произнесла мать ничего не выражающим тоном, – это – Сулейма ан Вивернус Не Ату. Твоя дочь.

Мужчина остановился напротив Сулеймы. Он поднес руку к ее лицу.

Прикоснулся к ней.

– Разумеется, это она, – сказал король и заключил девушку в теплые объятия. – Моя дочь. – Затем отстранил ее на расстояние вытянутой руки, крепко сжимая за плечи, и его лицо расплылось в теплой улыбке, а борода горела тем же оттенком красного, что и ее волосы. – Моя дочь!

Комната взорвалась радостными криками, и во второй раз за эти несколько лун Сулейма заметила страх в глазах собственной матери.

Сулейма шла не останавливаясь, с того самого момента, как вырвалась из паутины. Как давно это было? Несколько лун назад. А может, лет или жизней? Путь, по которому она ступала, тянулся дальше, чем видел глаз или мог представить крошечный человеческий умишко.

Кхутлани, дитя, твой рот слишком мал, чтобы говорить о подобных вещах.

Острые камни врезались ей в ступни. Из порезов сочилась кровь, и дорога за спиной Сулеймы блестела от этой крови. Но путь впереди был тоже окроплен красным, а она точно знала, что еще никогда не ходила по этой дороге. Или все-таки ходила? Сулейма присела, чтобы пощупать землю, и, сделав это, поняла, что путь был устлан красными плащами боевых магов.

Байидун дайелы. Неспящие. Лишенные души.

Последняя мысль принадлежала не ей, и Сулейма обернулась в поисках источника.

Азрахиль?

Он давно остался в прошлом, – пожурил ее голос. – Отправился по Пустынному Пути. Разве ты не видишь его следов?

Сулейма отбросила один из красных плащей, устилавших путь, и тут же отдернула руку, с удивлением обнаружив под ним золотую маску. Маски, словно золотые камни брусчатки… тысячами лежали одна возле другой без конца и края.

Несмотря на то что из-под масок на нее не глядели глаза, несмотря на то что рты у них были едва обозначены, Сулейма не сомневалась, что за каждой скрывался застывший в вечном крике человек. Она вернула плащ на прежнее место, поднялась и продолжила путь, стараясь не думать о лицах под ногами. Дорога бесконечно вилась вперед, и Сулейме нужно было дойти до ее конца, не важно, на что ей приходится наступать.

А потом, всего в нескольких шагах перед ней, появился человек – золотой плащ развевался на незаметном для нее ветру, руки были сжаты за спиной. Он заговорил не оборачиваясь.