Мать Сумерек - Анастасия Машевская Страница 90

Русса уставился на сестру с изумлением: доходчиво.

— И потом, — продолжала танша, — в академии как раз взращивают «меднотелых», офицеров, рядовых, и даже женские подразделения сейчас тренируют там. Принципиально важно, чтобы все они были не только славными воинами, но и неукоснительно преданными подданными. Чувства верности и привязанности может взрастить только человек, который сам предан до глубины души, — нежно заговорила женщина, касаясь его лица.

На этих словах Русса воссиял, зацвел, как ландыш, и, ласкаясь, потерся о руку на своей щеке.

— Наконец, Раду — самый могучий из всех «меднотелых», и было бы логично, чтобы именно он возглавил их пятитысячную гвардию, главная задача которой — костьми лечь, но обезопасить мою жизнь. А малый отряд телохранителей — с ним справится и Вал. Он отлично подходит для этой должности, как знаток в должностных перестановках.

Русса смотрел на Бану с восхищением: как? Как она всегда ухитряется предусматривать все? Учитывать чужие погрешности, мотивы, чувства, достоинства? Как прилаживает к выгоде сильные стороны одних, пряча за таковыми слабости других и наоборот? Это и есть дар управителя? Или все еще дар полководца?

Русса терялся в догадках.

— Бансабира, — зашептал брат трогательно, притягивая сестру за плечи. — Это… это просто удивительно. Я с радостью приму…

— Разве я не сказала, что ты все испортил? — вдруг осадила сестра, скидывая мужские руки с плеч. Она отошла и отвернулась. — Я назначу тебя комендантом академии только после того, как твоя верность моим приказам снова будет вне сомнений.

— Но я…

— Отправляйся на границу с Раггарами. Возьми две тысячи человек, из них три сотни — «меднотелыми», и возглавь местные гарнизоны. Только когда неприятности с Золотым домом будут исчерпаны, Русса, я верну тебе достоинство, сравнимое с тем, которое ты имел, будучи командиром моей гвардии.

Действительно, сравнимое. Так уж повелось в Пурпурном танааре, что среди всей воинской орды было три человека, имевших право беспокоить тана в абсолютно любое время дня и ночи: командир «меднотелых», глава флота и комендант военной академии. Даже капитан разведки, едва ли не самого важного подразделения в любой армии, имел четкие сроки для беспокойства тана — между заходом и восходом солнца.

Русса закусил губу и приблизился к Бану со спины. Крепко-крепко обнял.

— Как скажешь. Я сделаю, как ты скажешь.

Бансабира прикрыла глаза, накрыв сжимавшие её руки.

— Знаешь, в моей жизни есть несколько человек, которым я доверяю. Это Гистасп, — Русса вздрогнул, но перебивать не стал. — Это Тахбир, Ном-Корабел, Рамир, Ул, Сагромах. Это Адна и даже, если подумать, Дан. Дан дурак и идиот, но он не предатель.

Бансабира слышала, как брат усмехнулся где-то рядом с её ухом.

— Есть те, на кого я могу положиться — это Гистасп, — Русса вздрогнул снова и снова смолчал, — Бугут, Серт, командир моей разведки, Вал, Шухран и Раду.

Русса почувствовал, как робко шевельнулась Бансабира.

— Есть те, кого я люблю, — тихонько разоткровенничалась сестра. — Это был наш отец, это была Шавна, о которой ты ничего не знаешь, это Сагромах, и, как ни смешно, Ном-Корабел, мой дед и Серт.

Русса вздохнул, плотнее сжав сестру в объятиях.

— И есть только один человек, которому я доверяю, на которого полагаюсь и которого люблю, — Бансабира шевельнулась в мужских руках и обернулась к Руссе, посмотрев прямо в лицо. — Это ты. Так зачем ты все испортил? Почему сейчас, чтобы сохранить власть, я вынуждена отослать единственного человека, который никогда не сделает мне зла и всегда пригреет на груди? В котором бьется такое же, как у меня сердце и течет одинаковая с моей кровь?

— Бану! — всхлипнул Русса. Её голос, нерв, чувства — все достигли самых недр сердца.

Он не смог найти никаких слов, только крепче обнимая сестру. Поэтому слово снова взяла танша:

— Сегодня поужинаешь со мной. Потом надлежит собираться.

Русса кивнул.

— Можно я возьму с собой Раду? С ним мне, честно сказать, надежнее.

Бану улыбнулась самым краешком губ — чтобы смягчить категоричный отказ.

— Нет.

— Какова его участь? — тон сестры Русса уловил мгновенно и спросил тревожно, без иллюзий.

Бану не торопилась с ответом, указала на стол. Они принялись за еду: свежеиспеченные лепешки с творогом и зеленью, запеченное с овощами в соку мясо северного оленя, убитого вчера в зачертоговой чаще охотниками, яблоки, мед и чай. Все немного остыло. Руссе так нравилось больше — не обожжешься, а вот Бансабира любит горячую пищу — все повара чертога знали.

— Ему, как и тебе предстоит доказать мне, что он все еще может быть полезен.

— Каким образом? — уточнил бастард, отметив, что отныне речь о доверии не идет.

Бансабира набрала полную грудь воздуха, откладывая в сторону серебряную ложку для жаркого. Трудно сказать такое вслух впервые.

— Раду должен убить Этера Каамала.

Русса выронил кусок лепешки, который жевал в прикуску к мясу, и едва при этом не подавился. Но смолчал и тут же продолжил есть. Её цели — его цели. Пусть приказывает.

* * *

Русса и Маатхас встретились в полутора часах верхом от чертога. Признав друг друга, мужчины кратко разбили бивак, разделив на двоих поздний завтрак. Услышав новости, Сагромах сдержанно и вдумчиво кивнул.

— Жаль, что тебя не будет на нашей свадьбе, Русса. И Бану, я уверен, тоже жаль.

— Знаю. Поэтому прошу, — нахмурился Русса, глядя в черные глаза собеседника, — пусть она запомнит этот день как лучший. У Бану вряд ли было в жизни много хорошего. Уж стоящую свадьбу она заслужила.

— Тану заслужила больше, — улыбнулся Маатхас. — Я постараюсь дать ей все, что выше моих сил.

Интонации тана вызвали в голове Руссы смелую догадку.

— Ты был с ней? — без тени упрека осведомился бастард. Сагромах не стал увиливать.

— Был.

— Тогда женись скорее.

Маатхас ничего не ответил: всем так нравится ему указывать, что делать! Мужчины доели, и вскоре сподвижники убрали походный стол. Тан и бастард прощались, пожимая руки до локтя.

— Дорожи ею, Сагромах, — проникновенно шептал Русса на ухо будущему родичу. — Бану любит тебя.

Маатхас чуть отодвинулся, дрогнул.

— Она сама сказала? — по-мальчишески спросил тан с детской наивностью в глазах.

— Вчера вечером, — ухмыльнулся в ответ Русса и отпустил танскую руку. — Будь счастлив, Сагромах.

— Будь благословен, Русса. Я намекну Бану, чтоб не задерживала тебя на границе дольше положенного. Свалишь все на помощников и вернешься сюда.