Анклавы в аду. Встречный прорыв - Артем Рыбаков Страница 9

Еду и напитки нам принесли на удивление быстро, только пиво на квас и морс заменили, но тут я с полковником согласен — не время расслабляться, а конфликт с официантом вполне себе помог замаскировать нехарактерный для местной публики заказ. Непьющий бредун — это персонаж сказочный и в реальной жизни встречающийся не чаще того японского страшилища, что города ело… Громила или Грузило, не помню уже, давно это кино смотрел…

Для маскировки, правда, на стол были выставлены пара фляг и две бутылки с «водкой» — чистой водой, которую периодически разливали по маленьким металлическим рюмочкам и, не чокаясь, «закидывали» в себя.

В процессе трапезы Гриша-прапорщик пересел поближе ко мне:

— Не помешаю?

— Да нет, садись.

— Аккуратно ты того уложил… Красиво! — И в ответ на мое невнятное мычание (я буквально за несколько мгновений перед этим откусил внушительный кусок домашней колбасы и не мог нормально разговаривать) он довольно неожиданно спросил: — Я только не заметил, как именно. Покажешь?

— Показывать нечего, подножка обыкновенная, — сказал я в ответ, прожевав и запив «вкусняшку» брусничным морсом.

— Понятно… Что-то мне эти «Чебурашки» серьезными не показались… — продолжал налаживать контакты прапорщик.

Что значит это слово на Юге я не знал, но, судя по контексту, ничего серьезного. Скорее всего, что-нибудь вроде нашего «душка».

— Ну, им и не положено быть слишком «серьезными». Ты ведь там, у себя, не подпаском служишь, верно?

— Верно, — согласился Седов. — А что, есть и по-настоящему лихие рубаки?

— Попадаются еще. Не все друг друга перебили. Вон, у Бритвы, — заметив недоумение на лице Григория, я пояснил: — Ну, у «князя», про которого я рассказывал… Так у него и «спецназ» свой был, с неплохими, по нынешним временам, ребятишками. Почти сотня ухорезов и вырвиглазов, считай… Так после того, как его завалили, они друг дружку и перестреляли, власть деля. Дисциплины им всем не хватает… Ну и времени на подготовку, конечно.

— Точно! — подключился к нашей беседе Федя-Говорун. — А еще они как дети малые…

— Поясни! — попросил южанин.

— На всякую фигню падкие. То у них поветрие было Алмазный фонд искать, а то — традиции Дикого Запада восстанавливать.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее, — наш разговор заинтересовал остальных гостей с юга.

— Вам про что, конкретно? — переспросил Удовиченко Федор.

— Про Алмазный фонд не надо, и так знаю, что это ваша с посадскими мулька.

«А неплохие у них там, на Юге, аналитики, — подумал я, прикрыв глаза. — Просчитали, что слухи о несметных сокровищах Алмазного фонда и Оружейной палаты распускаются кем-то преднамеренно. И даже организаторов вычислили. Хотя чего нас со „святошами“ искать? Тут мы, на виду. Для опытного глаза, конечно. А что делать — оперативно-стратегическая, если так можно выразиться, необходимость. Пока наиболее резкие и отмороженные молодчики пробивались к центру Города, мы спокойно себе работали по реальным объектам. Причем даже не столько мародерили, сколько опорные пункты создавали и делянки помечали. И еще один интересный побочный эффект был — насколько я знаю, тот же Тушканчик неплохо заработал на продаже „совершенно точной и надежной информации“».

— Про Дикий Запад давай!

— А за это родственника Ильи нашего свет Васильича, благодарить надо! — Федя оскалил зубы в подобии «обворожительной улыбки». — Короче — подхватили местные молодчики от наших «кинопередвижников» [15]моду на дуэли в американском стиле… Ну, это когда кто быстрее из набедренной кобуры ствол вытащит и в пузо противнику пулю всадит.

Работа моя — ганфайтер,

Моя жизнь для меня — мой кольт,

И нервы под напряженьем

В несколько тысяч вольт.

Он зря тогда дернул рукою,

Мог бы жить без проблем, идиот —

Никогда не стреляй на вздохе,

И жизнь проживешь без хлопот, [16]—

совершенно неожиданно процитировал хорошо известного мне автора капитан Верстаков. Вот уж от кого поэзии не ожидал, так от него.

— Ага, и ты Андрей «Скоростную стрельбу» вспомнил? — улыбнулся Удовиченко.

— О! И у вас эту песенку поют! — Тушканчик отходил на несколько минут, «воздухом подышать» скорее всего, и вернулся, как раз когда капитан занялся декламацией.

— Да мы толком и не знаем, чья это песня. Давным-давно кассету, еще с прежних времен оставшуюся, кто-то из стариков приволок, ну и подхватили.

— Кассету? — удивился Тушканчик. — Это ж сколько ей лет?

— До фига! — Полковник наморщил лоб, пытаясь, очевидно, вспомнить числовое значение этого определения. — Они и до Тьмы-то уже редкостью стали даже в нашей глуши, не то что в столицах… — Он мотнул головой, словно отгоняя неприятные воспоминания, и полог, на мгновение приоткрывший тайны его прошлого, снова опустился. — А что, у вас эта песня тоже известна?

— А то! — улыбкой Мура можно было подвалы освещать, настолько она получилась ослепительной. — Говорят, — он перешел на трагический шепот, — Илюхин отец лично автора знавал, — и он посмотрел на меня.

— Ух ты! — искренне восхитился Седов. — А…

— Про фольклор давайте позже поговорим, — перебил его полковник. — Что с дуэлями этими? — И он посмотрел на Говоруна.