Король Артур. Меч в камне - Теренс Хэнбери Уайт Страница 9

После чего впал в задумчивость, поглаживая бороду, вдыхая огонь и глядя на лист бумаги.

— Так что насчет завтрака?

— Ах, да. Как я узнал, что завтракать будут двое? Именно потому я и показал тебе зеркало. Дело в том, что обычные люди, родившись, двигаются во Времени вперед, если ты понимаешь, что я имею в виду, да и почти все в мире движется в ту же сторону. Оттого и жить обыкновенным людям довольно просто, как просто было бы превратить эти точки в W, если бы ты смотрел на них прямо, а не задом наперед и шиворот навыворот. Я же, к несчастью, рожден на другом конце времени и вынужден жить спереду назад, окруженный при этом людьми, живущими сзаду наперед. Кое-кто называет это проницательностью.

Он вдруг прервал свою речь и с тревогой воззрился на Варта.

— Я тебе раньше этого не говорил?

— Нет, мы же встретились всего полчаса назад.

— Так мало времени осталось? — сказал Мерлин, и большая слеза скатилась к самому кончику его носа. Он стер ее тем же куском пижамы и встревожено прибавил: — А еще раз я тебе буду об этом рассказывать?

— Не знаю, — сказал Варт. — А вы уже все рассказали?

— Ты понимаешь, когда вот так живешь, непременно запутаешься во Времени. Первое дело, перемешиваются все глагольные времена. Если ты знаешь, что должно случиться с людьми, и не знаешь, что с ними уже случилось, трудновато бывает помешать случиться тому, что ты не хочешь, чтобы случалось, — ты понимаешь, о чем я толкую? Все равно как рисовать, глядя в зеркало.

Варт мало что понял, но все равно собрался сказать, что ему жалко Мерлина, если все это заставляет его горевать, но вдруг ощутил, что с ухом его творится что-то неладное. «Не дергайся», — сказал старик именно в то мгновение, когда Варт собрался вскочить, и Варт остался сидеть. Архимед, все это время простоявший забытым у него на плече, нежно прижался к нему. Клюв его очутился у самой мочки уха, щекоча ее волосками, и внезапно мягкий и хриплый голос шепнул: «Как поживаете?», и показалось, что звуки эти раздались прямо у Варта в голове.

— Вот так Архимед! — закричал Варт, тут же забыв о горестях Мерлина. — Видишь, он все же решил со мною поговорить!

Варт осторожно прислонил голову к гладким перьям, и неясыть, прихватив клювом краешек его уха, быстро-быстро, мельчайшими клевками прошлась по его закруглению.

— Я буду звать его Арчи!

— Очень надеюсь, что ничего подобного ты не сделаешь, — мгновенно воскликнул Мерлин голосом сердитым и резким, а неясыть перелетела к нему на плечо, как можно дальше от Варта.

— Разве это обидно?

— Ты бы еще Филином меня назвал или Филей, — сварливо сказал Архимед. — С тебя станется. Или Фалалеем, — с горечью добавил он.

Мерлин взял Варта за руку и добрым голосом сказал:

— Ты юн и не понимаешь этих вещей. Но ты еще обнаружишь, что совы — самые вежливые, прямодушные и преданные из живых существ. С ними нельзя быть фамильярным, грубым или вульгарным, также нельзя их высмеивать. Их прародительница — Афина, богиня мудрости, и хоть они часто с охотой разыгрывают шута, чтобы тебя позабавить, такое поведение — прерогатива истинно мудрых. Прозвище Арчи для такой птицы попросту невозможно.

— Прости меня, Архимед, — сказал Варт,

— И ты прости меня, мальчик, — откликнулся Архимед. — Я мог бы понять, что речи твои от незнания, и ныне горько раскаиваюсь в мелочности, с какой оскорбился тем, что не подразумевало никаких оскорблений.

Архимед и вправду раскаивался и выглядел столь прежалостно, что Мерлину пришлось напустить на себя вид самый беспечный и переменить разговор.

— Ну что же, — сказал он, — теперь, когда мы покончили с завтраком, я полагаю, самое время отправиться всем троим на поиски обратной дороги к сэру Эктору.

— Минутку, прошу простить, — добавил он, словно бы спохватившись, и, обернувшись к столовым приборам, ткнул в них узловатым пальцем и суровым голосом произнес: — Мыться.

По этому слову вся посуда, ножи и вилки брызнули со стола, скатерть вытряхнула крошки в окно, а салфетки сами собой сложились. Все поскакали по лестнице вниз — туда, где Мерлин оставил бадью, и понеслись оттуда такие вопли и гам, словно ораву детей отпустили из школы. Мерлин подошел к двери и крикнул: «Поосторожней, чтобы никто у меня не разбился». Но голос его совсем заглушили визгливые вопли, плеск и выкрики: «Ой-й-й, холодрыга!», «Я тут долго не выдержу», «Полегче, ты же меня разобьешь» или «Пошли, утопим заварочный чайник».

— И вы действительно проводите меня до самого дома? — спросил Варт, с трудом веривший в хорошие новости.

— Почему бы и нет? Как еще я смогу стать твоим наставником?

Тут глаза Варта принялись округляться и округлялись, пока не стали почти такими же, как у Архимеда, сидевшего у него на плече, а лицо принялось краснеть и краснеть, дыхание же остановилось и, кажется, собралось в комок ниже сердца.

— Ну! — выкрикнул он, и глаза его засияли от возбуждения, вызванного этим открытием. — Так это я, значит, на Поиски ходил!