Убыр и гондыр - Светлана Багдерина Страница 9

Неужели придется поступить так?…

Но другого способа избавиться от них не было.

Или был?

Или не было?…

Или был.

Идея была тут как тут – простая, как мычание.

Надо отправить их подальше, куда глаза глядят, придумав им невыполнимое задание где-нибудь за тридевять земель, чтобы Костей никогда не смог больше наложить на них руку. Где-нибудь в Вамаяси, или Узамбаре, или вообще в какой-нибудь Нени Чупецкой, где бы это ни было…

Хотя…

Можно поступить еще проще. Совместим полезное и… полезное.

– Беда! Равняйсь! Смир-р-на! Слушай мою команду!

Гвардейцы вытянулись по струнке.

– Я, царица Елена, почти жена вашего царя Костея, приказываю вам разыскать лукоморского царевича Ивана и защищать его от всего ему угрожающего ценой собственной жи… э-э-э… целостности. Понятно?

– Так! Точно! – хором грянули пятнадцать голосов, как один.

– Никто другой больше не имеет права отдавать вам приказы! Только царевич лукоморский Иван и я! Понятно?

– Так! Точно!

– Розыск должен производиться методом обхода местности и опроса местного населения! На вопросы не отвечать! Пленных не брать! Поиска не прекращать! Понятно?

– Так! Точно!

– Начать поиск в том направлении! – Серафима махнула рукой в сторону поляны. С одного раза, если не споткнутся, с ними ничего не должно было случиться.

Ничего фатального, быстро поправила она себя. И продолжила:

– В пройденные места не возвращаться! Понятно?

– Так! Точно!

– Ваши жизни – его жизни! А сейчас Первый берет на руки меня, Второй – девушку, Третий – мальчика. Приказываю донести нас до берега большой реки и оставить там! Дальнейший путь продолжаете самостоятельно! Выполнять – бегом – марш!!!

– Есть!

Но когда Первый подхватил ее на руки, он заметила в корявых зарослях чего-то с белыми ветками и красными листьями нечто черное, металлическое, матово поблескивавшее так, что у нее руки затряслись и зачесались.

– Сто-ять!!! Четвертый! Подать мне меч! Вон там, в тех кустах, на которых синие яблоки рожи строят!

– Это не яблоки, это морды, а кустарник этот называется мордовник, ваше царственное величество, – тут же подсказала Находка.

Вернее, ее рот, с недавних пор заживший своей, отдельной и самостоятельной жизнью от мозга. Тот, казалось, временно вышел из строя из-за перегрузки, отказываясь переварить события последних минут, и лишь бестолково хлопал округлившимися еще больше глазами и таращился на окружающих.

– Это я и имела в виду, – приняла поправку Серафима, не замечая состояния октябришны.

Ей и в голову не приходило, что человека, выросшего бок о бок с мухами-дроздофилами, мордовниками и прочими блуднями, может удивить поездка на ручных умрунах.

– А вон еще один! – едва не вывернувшись из мягких, но крепких объятий своего гвардейца, закричал Саёк, указывая в траву – простую неэмоциональную сухую траву, не кровопийцу и не людоеда – шагах в пяти от него.

– Седьмой! Дайте и этот меч, – небрежно шевельнула пальцами царевна.

Не было ни гроша…

– Мне!.. Можно мне, ваше… Серафима!.. – умоляюще протянул к ней руки поваренок, чувствуя, что так просто из-под опеки своего умруна ему не вырваться. – Я ваш телохранитель! Я обязан быть вооруженным! Я на кухне с секачом работал два раза, я умею, я сильный!..

– Сейчас посмотрим, – рассеянно кивнула та и взвесила в руках оба меча, одним истосковавшимся взглядом профессионала прикинула качество заточки, баланс, сталь, удобство рукояти…

Офицерский меч отличался от сержантского как муха-дроздофила от мухи-дрозофилы. Зловещая черная сталь с текучим матовым отблеском, баланс как у экслибриста, рукоять, ложащаяся в ладонь, как влитая – совершенное орудие для подведения итогов и расставления точек над «и», не сделанная – созданная для избранных. То, что ей так не хватало эти последние месяцы. Не для расставления и подведения – просто для душевного спокойствия, как Ивану – «Приключений лукоморских витязей», а Елене Прекрасной – любимого ожерелья из стеллийских ракушек с кораллами и жемчугом.

Она сделала несколько пробных взмахов и выпадов, рассекая со свистом воздух клинком, и умруны с расступились с новым уважением. Вот теперь было ясно всем: это – командир.

Саёк вытаращил глаза и забыл канючить.

Находка задумалась: выйти ли ей, наконец, из ступора или провалиться в него еще глубже…

Удовлетворенно усмехнувшись, царевна осторожно замотала лезвие в опашень и пристроила меч на руках, как ребенка.

Что делать со вторым?

В конце концов, кто сказал, что тринадцатилетних героев не бывает?

Легким пританцовывающим шагом – откуда только силы взялись – подошла она к умруну с поваренком на руках, протянула своему малолетнему защитнику – рукояткой вперед – сержантский меч и сказала торжественную речь посвящения:

– Теперь ты – мой оруженосец. Но помни, что это не освобождает тебя от приготовления обедов. Держи хорошо, не порежься, это тебе не секач. Будет время – научу. Первый, поднимай командира! И – рысью – вперед!..

Бережно опустив их на травку на берегу Октября и отсалютовав на прощание, умруны галопом понеслись дальше по песку вдоль воды. А маленький отряд, смерив взглядом ширину реки в этом месте – метров двести, не меньше – не сговариваясь, уставился на Находку. Та важно откашлялась, оправила платье, сделала торжественное лицо и повернулась к реке с поклоном:

– Здравствовать изволь, батюшка-Октябрь. Обращается к твоей милости дочь твоя недостойная Находка. Дозволь, Октябрь-батюшка, пройти нам на тот берег – шибко надо. Не оставь нас своею милостию, батюшка-Октябрь, пособи перебраться – до Черемшура добраться.

– Пожалуйста, – добавил волшебное слово Саёк.

– Просим, – подтвердила Серафима.

Ветерок обдувал усталых путников. Солнышко из последних своих осенних сил нажаривало, хоть с грустью и сознавало, что жара того едва хватило бы, чтобы растопить мороженое. Дрозды-болтуны, опасливо поглядывая по сторонам, примостились на ветках спокойно шелестевшего метрах в пятидесяти за их спиной остатками листвы леса и вспоминали приличествующие случаю слова. Прошелестела по песку и бросилась с разбега в воду водяная змейка…

И все.

Больше никаких изменений ни царевна, ни Саёк не заметили, как ни старались – ни отринувшей в разные стороны воды, ни мокрых старцев – отцов нации, ни хотя бы шальной волны, выхлестнувшей на брег с туманным намеком на ответ.

Ничего.

Не дожидаясь нового вопросительного взгляда от своей царицы, Находка нахмурилась, поджала губы и приказала Сайку: