Торнан-варвар и жезл Тиамат - Владимир Лещенко Страница 9

– Понимаю, – ответила жрица, чье лицо вдруг окаменело на несколько мгновений. – И, может, получше тебя понимаю… Что ж, похвально, – она справилась с собой. – Правда, твоя вера не помешала тебе поступить на службу к Королю, который был одним из самых знаменитых убийц и грабителей Корга за последние двадцать лет. Ты очень быстро вошел в фавор у Короля и стал при нем придворным чародеем, лекарем и штатным изготовителем ядов. Я права?

– Ну, кто-то должен исцелять и воров, – передернул фомор плечами. – А что до отравы, то она предназначалась только для сторожевых псов.

– Знаю, и только поэтому ты пока не на виселице. Кстати, ты же прирожденный шаман, неужели не мог зачаровать собачек?

– Ну да, – нахмурился фомор. – Этих зачаруешь! Эта ваша коргианская сторожевая – не зверь, а настоящая нечисть! Противная богам тварь! Определенно, их вывели черные маги – без них не обошлось. Думаете, я не знаю, что к ним собственные дрессировщики входят только в кольчугах?

И вновь жрица кивнула. Из семнадцати отравленных ядами этого человечка псов не было ни одного нормального.

– Тем не менее, – продолжила она, – ты стал настолько знаменитым, что тебя пригласил на работу сам Суун, чтобы ты помог обчистить ювелирное заведение купеческой семьи Мугов. И ты сумел обезвредить не только псов, но и пятнистых пифонов, которые сторожили лавку…

– Да! И Суун остался мне должен за эту работу! – с болью в голосе бросил узник.

Ограбление лавки богатейших ювелиров Корга должно было стать его последним делом, ибо как раз обещанной суммы ему не хватало для того, чтобы наконец завязать с темными делами и начать осуществлять свою заветную мечту… Но, увы – знаменитого бандита вместе с половиной шайки прикончили стражники, прежде чем он расплатился.

– Также ты, пользуясь своими умениями, склонял к сожительству честных девушек различных сословий, – продолжила Аниза. – Сколько их было – двадцать, тридцать? Больше?

– Осмелюсь сказать, высокая повелительница, что доподлинных девиц среди них было лишь две, – вставил арестант.

– Вот как? – жрица приподняла брови. – Ты предпочитаешь опытных женщин? – На губах ее возникла многозначительная улыбка.

– Дело в том, уважаемая, что невинную девушку почти невозможно склонить к тому, чего она не знает. Как я, скажите на милость, смогу пробудить в ней страсть и воспоминания о пережитой сладости, если она этого еще не испытывала?

– Но двух-то ты обломал? Темнишь, братец, – бросила Аниза.

– Те две были уже перезрелыми, – вздохнул чародей. – Совсем, бедняжки, истомились в своем никчемном целомудрии…

– И ты их освободил от страданий?

Фомор промолчал. Потом вдруг торопливо вскочил и, согнувшись, пробежал мелкой трусцой в угол, к дурно пахнущей дыре в полу, и наклонившись над ней, присел. Тело его сотрясали спазмы.

– Извини, почтенная, – он обернулся, вытирая рот ладонью. – То зелье, которым меня потчуют, чтоб я не смог колдовать, – оно, знаешь ли…

Он вновь вернулся на койку.

– А оно тебе сильно мешает? – Аниза вновь многозначительно улыбнулась.

– Какая разница? Я ведь все равно не могу развалить эту тюрьму по камешку или превратиться в мышку и убежать!

– Хорошо. А теперь скажи мне, Чикко, вот что… Ты явно колдун не из последних, ты много знаешь и умеешь, ты, наконец, не дурак. Почему же ты связался со всяким отребьем, вместо того чтобы спокойно зарабатывать деньги своим искусством?

– А будто сама не знаешь, госпожа! – с обидой бросил Чикко. – Будто ты не слыхала, что нужно, чтобы стать практикующим магом в вашей богоспасаемой Логрии! Нужен патент, подписанный тремя чародеями. Нужно заплатить городским чиновникам, и немало. Нужен дом или лавка в каком-нибудь приличном квартале, в котором будет груда всякой чародейской дребедени вроде старых костей, сушеных крокодилов по углам и древних идолов – чем уродливей, тем лучше! А к клиенту надо выходит не иначе как в парчовом балахоне и все такое. Только тогда людишки согласятся расстаться со своими деньгами. Без этого ты всю жизнь так и будешь продавать глупым девкам приворотные зелья и лечить пьяных матросов от дурных болезней, получая иногда вместо платы по зубам, будь ты хоть второй Мириддин или Альмангор!

– И много тебе еще оставалось копить, чтобы заполучить все это?

– Какая теперь разница? – задрожавшим голосом бросил маленький шаман, и Анизе показалось, что в уголках его глаз что-то блеснуло.

В его убогом жилище все тот же морской чародей, явившийся туда со стражей, обнаружил скрытый хитрым заклятьем – в Логрии такого не умеют – тайник со всеми сокровищами фомора. Там было что-то около трех тысяч каймов в монетах и драгоценностях.

– Просто ты можешь заработать даже больше. И, само собой, избежишь смерти в Кардирге.

Он резко повернулся в ее сторону, напряженно вглядываясь в ее лицо. Смотрел он долго, и от его взгляда жрице, женщине повидавшей и пережившей немало, становилось все больше не по себе. Быть может, трамма и в самом деле не до конца лишает чародея силы?

Затем Чикко вдруг саркастически усмехнулся.

– Что ж, прислужница Древней Матери, я готов – приказывай…

* * *

Аниза ударила в гонг. Два раза.

Несколько секунд Торнан вглядывался в фигуру, появившуюся у дверей.

– Чикко? – неуверенно спросил он. – Ну, велик бог Грома! – И кинулся через всю комнату к гостю.

– Медведь?! Ты? Вот это дела… – ошалело произнес человечек.

– Чикко, Чикко, дружище!!! – тряс его Торнан, изо всех сил сжимая в объятиях. – Ты как? Давно из Сиркаса? Как там наши? Как Торкест? А Эссия? Замуж не вышла?

– Вы знаете друг друга? – спросила Аниза. – Воистину, это знак от Великой Матери!

– Ты нашла мне самого лучшего мага, какого только можно! – сообщил Торнан. – Человек, который честно признается, что почти ничего не умеет.

– Ну, уж прямо и ничего, – скромно улыбнулся Чикко. – Ты льстишь моей скромности.

– Да, теперь я точно знаю, что не ошиблась. – Аниза снова ударила в гонг. Трижды.

Дверь вновь открылась. Подкованные каблуки процокали по старым плитам, по-военному четко щелкнув в конце.

– Старший воин Храма явился по вашему повелению, достопочтенная.

Торнан некоторое время взирал на того, кто вошел, только что не открыв рот в изумлении, совершенно забыв о старом приятеле.

– Это что?!– наконец осведомился он.