Сын менестреля - Диана Уинн Джонс Страница 9

— Какой зануда ваш отец! — сказал он. — Я бы искренне пожалел Ганнера, если бы поверил, что тут есть хоть слово правды!

— Как ты смеешь! — взорвалась Брид. — Как ты смеешь говорить такое! Да я тебе сейчас нос расквашу, так и знай!

— Я не дерусь с девчонками, — надменно объявил Киалан. — Я просто сказал, что меня уже тошнит слушать про Ганнера. Если твой отец так хорошо все это помнит, почему он все время путает имя этого бедняги?

— Это же чтобы было смешно! А ты просто тупица, если еще этого не понял! — крикнула Брид и набросилась на Киалана.

В первые мгновения тот пытался быть верным своим словам насчет драки с девочками, в результате чего Брид два раза дала ему в нос и отвесила несколько оплеух, так и не встретив сопротивления.

— Ах ты, кошка! — воскликнул Киалан и схватил ее за запястья.

Это была самооборона. С другой стороны, он так стиснул ей руки, что Брид почувствовала боль сильнее, чем от удара. Она попыталась лягнуть Киалана в колено босой ногой, но обнаружив, что это не производит никакого впечатления, впилась зубами в пальцы, стиснувшие ее запястье. Тут Киалан вышел из себя и свободной рукой ударил Брид.

Дагнер никогда никому не позволял бить Брид. Он стремительно выскочил из-за живой изгороди и набросился на Киалана. Поскольку Дагнер попытался придушить Киалана, Морил рассудил, что надо бы вытащить из свалки Брид, а потому тоже влез в драку. Они покатились по поляне разъяренным рычащим клубком. Брид продолжала терзать зубами руку Киалана, а Киалан не желал отпускать Брид. Кленнен тяжело поднялся, неспешно подошел к ним и оторвал Дагнера от Киалана, а Киалана — от Брид. Все, включая Морила, разлетелись в разные стороны. Хоть Кленнен я был уже немолод, но силы его хватило бы, наверное, чтобы завалить лося.

— Прекратите! — гаркнул глава семьи. — А если тебе хочется еще что-то сказать про мою историю, Киалан, то говори это мне. — Он весело посмотрел на парня, который зализывал кровоточащие костяшки пальцев, валяясь в пыли. — Ну?

— Ладно! — огрызнулся тот. — Ладно! — Морил заметил, что их пассажир чуть не плачет. — Вы можете сколько угодно твердить, что никогда не забудете Ганнера, или как его там звали. Я не верю, что вы вообще с ним встречались! Вы бы не узнали его, даже если б он сейчас прошел по этой дороге, вот!

Улыбка сбежала с лица Кленнена. Ее сменило очень странное выражение. Киалан весь напрягся.

— Значит, ты с Ганнером знаком? — спросил Кленнен.

— Нет конечно! — ответил Киалан. — Как я могу быть с ним знаком? Думаю, его вообще не существует.

— О, он существует, — проговорил Кленнен. — И я уверен, что ты с ним не знаком. Но все же ты прав. Я за этот месяц трижды видел Ганнера и до этой минуты его не узнавал. — Он снова засмеялся, и Киалан сразу успокоился. — Он не из тех лиц, которые выделяются в толпе, — добавил Кленнен. — Да, Линайна?

— Наверное, согласилась та, — продолжая спокойно нарезать колбасу.

— Но ты-то его узнала, да? — спросил Кленнен. — В Деренте, и на дороге, а потом в Крейди?

— Только когда он назвал себя, — ответила Линайна, нисколько не смутившись.

После этого разговора мрачная туча, которая витала над путешественниками, стала раз в десять тяжелее. Во время обеда Кленнен поглядывал на Линайну — напряженно, обеспокоенно. Казалось, он ждет, что она что-то скажет, и в то же время очень старается сам не сказать лишнего. А Линайна ничего не говорила. Она ничего не говорила так решительно и явно, что воздух казался липким от ее молчания. Это было тяжело. Остальные неловко ковыряли еду и почти не разговаривали. Киалан не произнес ни слова. Всем, даже Брид, было ясно: он ругает себя за то, что все так по-дурацки получилось. И правильно делает, решил Морил.

Когда вся еда была съедена и вещи снова упакованы, они поехали дальше все в таком же гнетущем молчании. Наконец Кленнен не выдержал.

— Линайна, — сказал он, — ты обо всем этом не жалеешь, а? Если тебе больше по душе другая жизнь, если ты предпочитаешь быть с Ганнером, скажи только слово, и я немедленно поверну Олоба в Маркинд.

Морил ахнул. Заплаканная Брид разинула рот. Они посмотрели на Кленнена — и увидели, что он говорит совершенно серьезно. Тогда они перевели взгляд на Линайну, ожидая, что она рассмеется. Это было так глупо! Линайна была такой же частью их жизни, как Олоб и повозка. Но Линайна не рассмеялась и ничего не сказала. Теперь уже не только Брид и Морил, но и Дагнер с Киаланом, и Кленнен смотрели на нее со все возраставшей тревогой.

Они подъехали к развилке. Одна дорога уходила на запад, и на дорожном столбе было написано «МАРКИНД 10».

— Мне поворачивать сюда? — спросил Кленнен.

Линайна нетерпеливо встряхнулась.

— О нет, — сказала она. — Кленнен Мендакерсон, ты и правда сущий глупец, если думаешь обо мне такое.

Кленнен облегченно захохотал. Он тряхнул вожжами, и Олоб рысью прошел мимо поворота.

— Право, — проговорил Кленнен, продолжая смеяться, — я не могу себе представить, как ты могла бы предпочесть Ганнера мне. Ему нипочем не написать таких песен, какие писал тебе я. Он даже ради спасения собственной шкуры на это не способен.

— Тогда почему ты решил, что я могла бы предпочесть его? — холодно осведомилась Линайна.

Оказывается, тучи еще не рассеялись.

— Ну… — неловко проговорил Кленнен, — из-за денег и всего такого. И в конце концов, это именно то, для чего тебя растили.

— Ясно, — сказала Линайна.

Снова наступило молчание — и длилось не меньше получаса. Его прерывал только глухой стук копыт Олоба и негромкий скрип колес. В конце концов Киалан не выдержал. Он слез с повозки и пошел впереди, довольно вызывающе насвистывая Второй марш. Остальные сидели, понурив головы, и мечтали, чтобы мать оттаяла. Наконец она сказала:

— Ох, Кленнен, хватит сидеть и смотреть на меня собачьими глазами! Я ведь не отращу крылья и не улечу, правда? Хорошо еще, что у Олоба ума побольше, чем у тебя, иначе мы бы уже оказались в канаве!

И на этом, похоже, ссора закончилась. Вскоре Кленнен уже снова смеялся и болтал. А Линайна хоть и молчала, но молчание ее было не многозначительным, а совершенно обычным, к которому все привыкли. Брид и Морил тоже слезли с повозки, но не стали догонять Киалана. Брид все еще была на него слишком зла.