Академия вампиров. Кровные узы. Книга 5. Серебряные тени - Райчел Мид Страница 9

– Да, – ответила я. – Спасибо.

– Тебе нужно вот это, – вымолвила она, вручая мне маленькую карточку.

На пластиковом прямоугольнике были мое имя, штрих-код и фотография, сделанная в лучшие времена. Прищепка позволила мне прикрепить карточку себе на воротник.

А затем Шеридан повела меня обратно к лифту.

– Мы рады, что ты выбрала путь к искуплению. Искренне рады. Я предвкушаю, как буду помогать тебе обрести свет.

Лифт поднял нас на следующий этаж. Мы очутились в комнате, где сидел специалист по татуажу. Удовольствие, которое мне принесли горячий душ и настоящая одежда, моментально испарилось. Меня снова разрисуют? Разумеется! Зачем полагаться на физические и психические пытки, когда можно добавить еще и элемент магического контроля?

– Нужно лишь немного подновить твою лилию, – жизнерадостно объяснила Шеридан. – Она ведь уже давняя.

Вообще-то ей было чуть больше года, но я прекрасно понимала, чего добиваются мои тюремщики. Татуировки алхимиков содержали тушь с зачарованной кровью вампиров, напитанной чарами принуждения, которые подкрепляли нашу преданность. Понятно, что моя не работала. Принуждение, как магическое, так и психологическое, – это просто мощное внушение, которое можно побороть, если хватит силы воли. Видимо, они собрались удвоить дозу в надежде сделать меня податливой – чтобы я приняла на веру все разглагольствования, которыми меня собрались пичкать.

Однако они не знали, что я уже приняла специальные меры, чтобы избавиться от их влияния. До того как меня выкрали, я создала собственную краску на основе человеческой магии, которую алхимики ненавидели столь же сильно, как и вампиров. Судя по найденным мной сведениям, такая магия устраняла любое принуждение, созданное с помощью туши на вампирской крови. К сожалению, я не имела возможности ввести краску в свою татуировку и обеспечить дополнительный слой защиты. Я возлагала надежды на утверждение одной знакомой ведьмы: она уверяла, что сам факт применения магии будет меня оберегать. По ее словам, творимая мной человеческая магия насыщает мою кровь, что станет противодействием вампирской туши в тату алхимиков. Конечно, в камере-одиночке у меня не было возможности применять большое количество чар. Я могла только надеяться, что заклинания, которые я творила в прошлом, оставили на мне неизгладимый след.

– Стань снова одной из нас! – воскликнула Шеридан, пока игла тату-мастера уколола мне щеку. – Отрекись от своих грехов и ищи искупления. Присоединись к нам в борьбе за то, чтобы человечество не было запятнано мерзостями вампиров и дампиров. Они – темные создания, им не место в естественном порядке вещей.

Я напряглась, что не имело никакого отношения к игле, прокалывающей мою кожу. Что, если мне солгали? Вдруг магия не спасет меня от воздействия алхимиков? А может, тушь насыщает клетки моего организма, незаметно изменяя мои мысли? Я страшно боялась вмешательства в собственный разум. Мне стало трудно дышать, и на меня нахлынул ужас, парализующий мышцы. Татуировщик сразу же остановился и спросил, не больно ли мне. Судорожно сглотнув, я мотнула головой и позволила ему продолжить, стараясь скрыть панику.

Когда он закончил, я не заметила никаких трансформаций в своем измученном сознании. Я продолжала любить Адриана и моих друзей, мороев и дампиров. Достаточно ли этого? Или тушь подействует не сразу? Я ведь явно смогла преодолеть предыдущую татуировку! Удастся ли мне сделать это вторично?

А Шеридан увлекла меня за собой, непринужденно болтая, словно меня пригласили на косметические процедуры, а не сделали жертвой проверенного алхимического опыта.

– Я после этого всегда чувствую себя обновленной. А ты?

Мне казалось невероятным, что Шеридан способна вести себя так миролюбиво, будто мы – закадычные подруги, отправившиеся на прогулку! Ведь именно она и ей подобные месяцами держали меня в камере – полуголую и голодную. Неужели она рассчитывала, что я буду настолько рада душу и теплой одежде, что смогу простить остальное? Да, поняла я почти сразу, вероятно, так она и думала. Наверное, множество несчастных, вырвавшихся из тюрьмы, бывают готовы на что угодно, лишь бы им вернули элементарные удобства.

Пока мы поднимались вверх еще на этаж, я отметила, что мысли у меня стали яснее, а чувства – острее, чем раньше. Похоже, по вполне понятной причине: меня ведь не стали бы обрабатывать газом в присутствии Шеридан и, думаю, я впервые за время заключения смогла вдохнуть обычный воздух. До этого момента я не осознавала, насколько громадной оказалась разница. Теперь Адриан смог бы связаться со мной в моих снах – но с этим придется подождать. Зато сейчас, когда мой организм больше не отравлен, я сумею творить магию – и, надо надеяться, справлюсь с алхимической тушью. Правда, найти пару минут, когда за мной не будет наблюдения, скорее всего, будет очень непросто.

В следующем коридоре, куда мы вошли, оказалось несколько одинаковых комнатушек с открытыми дверями, за которыми виднелись узкие койки. Я продолжала запоминать любые мимолетные детали, все этажи и помещения, по-прежнему пытаясь найти выход, которого, похоже, не существовало.

Шеридан переступила через порог комнаты, на двери которой была выбита восьмерка.

– Я считаю «восемь» счастливым числом, – произнесла она. – Напоминает знак бесконечности. – Она кивнула на ближайшую койку. – Устраивайся здесь, Сидни.

Сперва я была ошарашена, удивлена и не поняла подвоха. Мне что, предлагают спать на настоящей кровати? Не то чтобы она выглядела удобно… но все-таки. Даже простенькая постель безумно далека от голого каменного пола в камере. Она, конечно, с явно жестким матрасом и постельным бельем из того же материала, что моя прежняя рубашка, ну и что с того?.. Я смогу спать на кровати, без вопросов! И я увижу во сне Адриана…

– У меня есть соседка? – спросила я, взглянув на соседнюю кровать.

Трудно было определить, живут ли в комнате другие люди: никаких личных вещей здесь не было.

– Да. Ее зовут Эмма. Ты многому могла бы у нее научиться. Мы очень горды ее достижениями. – Шеридан уже выходила из комнаты, и я поняла, что мы здесь задерживаться не будем. – Сидни, сейчас ты с ней познакомишься. И с остальными.

Свернув в другой коридор, мы миновали приоткрытые двери, за которыми маячили пустые помещения вроде обычных классов. С приближением к концу коридора я почуяла нечто соблазнительное, и притупившиеся чувства сразу же всколыхнулись. В воздухе витали запахи пищи. Настоящей, горячей пищи! Шеридан вела меня в столовую. Голод, которого я не осознавала, отозвался в моем животе болезненным спазмом. Я настолько приспособилась к своему жалкому тюремному рациону, что считала состояние истощения нормальным. Только сейчас я осознала, насколько я жажду чего-нибудь, кроме тепловатой кашицы.

Алхимическая столовая не впечатляла – она была на порядок меньше кафетерия Амбервуда. Я насчитала пять столов, за тремя из которых сидели люди в бежевых штанах и рубашках, точь-в-точь похожих на мой костюм. Наверное, здесь обедали мои товарищи по несчастью: все с золотистыми лилиями. Их оказалось двенадцать: значит, я стала «счастливой» тринадцатой. Интересно, что по этому поводу думает Шеридан? Задержанные были разного возраста, пола и цвета кожи, но я была готова биться об заклад, что все они – американцы. Кстати, в некоторых тюрьмах крайне важно создание ощущения, что ты – чужак. Но, поскольку цель этих тюремщиков состояла в том, чтобы вернуть нас в сообщество, я решила, что заключенных будут объединять общие культура и язык. Предполагается, что мы будем стремиться стать похожими на лучших представителей лиги алхимиков, да и вообще стараться изо всех сил. Глядя на них, я гадала, что с ними случилось, не найдется ли среди них моих союзников.