Судьба Изагора. Семь звезд во мраке Ирнеин - Вера Чиркова Страница 9

Заливая в рану, из которой хлестала кровь, снадобье и стягивая края повязкой, Астра с восхищением следила краем глаза за стремительным полетом сталекрылой птицы. Проследить, куда та улетит, казалось ей самым правильным действием. Ведь если найти место, где её держали… наверняка там остались следы. Крошки еды, отходы… а уж если перо… с каким изумлением взглянет тогда мастер на нескладную ученицу! Опасений, будто сопровождающие воины смогут удержать магиню в обозе после того, как та разузнает все её интересующее, Астра даже в голову не брала.

Глупости какие! Нет и не может быть в этом обозе человека, способного ей противостоять!

Мечты разбились, как тонкая сосулька, сорвавшаяся с верхнего края башни. Метнувшись между шатрами, птица устремилась в лес, догоняя улепётывающих в ужасе налетчиков. Астра, вскочив с колен, помчалась следом, наперегонки с охранниками обоза. Но выбежав на поляну, где недавно был бандитский лагерь, не увидала и следов таинственной фэй. Только разорванные останки налетчиков да разбросанные вещи. Выскочившие вместе с нею охранники внимательно разглядывали следы погрома, но Астру это не интересовало. Разочарованно вздохнув, девушка поплелась назад, размышляя над своей несчастной судьбой. Тайна была почти рядом! И как не вовремя ранили эту Вару!

Стоп. И что же она такое пропустила, отвлекшись на этого убийцу? Ну да! Правильно говорит учитель. Она пенёк. Ведь… есть еще этот охранник, сказавший про птицу! Значит… о, как много это значит! И самое главное, Астра недаром трясется в телеге по этому лесу! Она на правильном пути, а следовательно, ничего еще не потеряно!

Гости пришли так внезапно, что Лародель едва успела привычным жестом занавесить нижнюю часть лица вуалью.

– Ну, вот и мы, девочка, – ласково и уверенно произнесла знахарка, открывая приделанную каким-то возницей дверцу.

За работу он попросил золотой, и принцесса, потрясенная последними событиями, без разговора отдала деньги. Хотя, не в пример некоторым избалованным барышням, была в курсе всех цен. Было время изучить и экономику, и многие другие неинтересные остальным девушкам науки.

– А мы тебе спутницу принесли. Её в телеге растрясет, а у тебя тут сиденья мягкие, – уверенно продолжала женщина, легко взбираясь в карету. – Давайте.

Она подхватила за углы одеяло, на котором лежала рыжеволосая бледная девушка, и уверенно подтянула его на переднее сиденье. Крепкие руки незнакомой девицы в воинском облачении помогали снаружи. Вдвоем они быстро устроили рыженькую поудобнее, и девица-воин молча исчезла, а знахарка бесцеремонно присела рядом с принцессой.

– Ну как ты? – так сочувственно и добросердечно взглянула она на Лародель, что девушка не выдержала.

Все невысказанное и невыплаканное, так давно копившееся в её сердце, горьким потоком разом хлынуло наружу, и ей самой показалось, будто в душе прорвало какую-то невидимую плотину. И слова и слезы рвались наружу с такой силой, словно торопились всё наверстать за те дни и недели, которые она держала их взаперти.

– Поплачь, поплачь, легче будет, – мягко приговаривала женщина, прижимая к себе девичью головку и гладя мозолистой рукой роскошные золотистые локоны.

Вуаль давно исчезла куда-то, да Лародель и не вспоминала про неё, интуитивно чувствуя, что эта женщина не дёрнется брезгливо при виде её изуродованного лица. Мало было посвящённых в главный секрет парадных портретов принцессы, висевших в королевской галерее. И подлинники работы знаменитых мастеров и копии с них, продаваемые в художественных лавках, изображали принцессу такой, какой она была год назад. За пару недель до несостоявшейся свадьбы.

Про несчастный случай на прогулке, когда её конь внезапно понёс и принцесса вылетела из седла на крутом повороте горной тропинки, слышали многие. Слишком долго тогда её искали, и слишком много лекарей и знахарей всех рангов призвали во дворец.

Но лишь несколько человек знало, что лекари, вернув принцессу почти с того света, так и не смогли убрать с лица страшные шрамы. И восстановить объеденную зверьками часть переломанной ноги.

Сначала Дель верила, будто герцог Дейризи, её нареченный жених, с которым её обручили почти сразу после рождения, испытывает к ней те же чувства, что и до катастрофы. Пока повязки не сняли с её лица, он целыми днями сидел возле кровати, приносил огромные букеты и смешные безделушки. Рассказывал сказки, сплетни и даже пел.

Но после того как увидал её тщательно загримированные шрамы, побледнел и сник. А вскоре уехал по важным делам в свой замок и не возвращался долгих три недели.

Потом все же вернулся и заявил, будто любит её по-прежнему и когда видит её прекрасные синие глаза, то не замечает никаких шрамов. И мечтает немедленно соединить с ней свою жизнь. Только… было нечто в его интонациях, мигом заставившее её насторожиться. Принцесса категорически отказалась от немедленной свадьбы, мотивируя это неокрепшим здоровьем. А позже поняла: жених ей лжет. Когда стала замечать, как герцог отводит взгляд, разговаривая с нею, и как много времени он стал уделять неведомым важным делам.

Лародель с тех пор проводила все дни за серьезными книгами, танцы и прогулки теперь были не для неё, а любовные романы раздражали и вызывали слезы. Так же как и многое другое. И постепенно принцесса начала постигать глубинный смысл прочитанного, находить в изучении политических интриг и перипетий моральное удовольствие. Слова и действия тех, кого она знала с детства, словно стали прозрачными, и из них выглянуло истинное значение.

Она откладывала свадьбу ещё не раз, пока обозленный жених не намекнул, что в неё теперь намного труднее влюбиться, чем раньше, и потому она зря тянет время. Она ответила насмешкой, и он рассвирепел. Внезапно схватил невесту на руки, швырнул на диван и, навалившись на неё всем весом, сунул руку под юбки. И вдруг побледнел как от укуса змеи, вскочил и опрометью бросился из комнаты. Только вечером, когда служанки переодевали её ко сну, принцесса поняла, в чем дело. Заметив мельком скользнувшую по губам горничной гримаску отвращения, когда та задела рукой её изуродованную ногу.

Утром герцог был необычайно мил и виновато опускал глаза, прося прощения за вчерашнюю выходку. И клялся подождать столько, сколько будет угодно ей.

Он был неимоверно обходителен и скромен после того случая, и вскоре принцесса почувствовала себя виноватой. И однажды, сидя по обыкновению после обеда у окна с книгой, вдруг сообразила, что действительно зря тянет время. Никого лучше и красивее жениха для неё все равно не существует, и потому неважно, насколько сильны его чувства. Они поженятся, он будет принадлежать только ей и постепенно перестанет замечать её шрамы.

И это откровение показалось ей таким важным, что Дель поднялась с кресла и, приволакивая калечную ногу, отправилась его искать. Неслышно ступая мягкими туфлями без так любимых ею раньше каблучков, она неспешно преодолела два зала и в третьем нашла его.

Не сразу разглядела в полутьме уютной гостиной, чем занят её жених, а когда поняла, то мчалась оттуда почти так же быстро, как бегала до катастрофы. Влетела в свою спальню и, заперев дверь за собой на все засовы, забилась под одеяло. Её трясло от омерзения и боли, а временами сквозь разрывающие грудь рыданья прорывался истерический хохот. Она вовсе не была наивной девицей, ждущей от жениха чистоты и верности. Поумнев за последний год, Лародель начала легко понимать недосказанное по отдельным фразам, многозначительным ухмылкам, взглядам и жестам. И давно осознала, что её жених далеко не невинный монашек. Но все же наивно считала, будто у него достаточно ума и такта крутить свои шашни где-нибудь подальше от королевского дворца.