Спасатель. Вечная война - Михаил Гвор Страница 9

Шарик, как выяснилось, присутствует на своем законном месте. Настороженно поднял голову и смотрит на опушку…

Не зря же я говорил, что собаки умнее людей! А Шарик — особенно. Вот какой пес додумается ни с того, ни с сего кидаться стрелами в совершенно незнакомого человека? Мало ли, у кого лук есть? А вот мы с Шариком от стрел уклоняться умеем! То есть, не то, чтобы именно от стрел, но я в момент первого же выстрела просто качусь в сторону, благо нападающий вышел на опушку. Так ему, видимо, стрелять удобней. Первой стрелой мог и попасть, между прочим. В неподвижную мишень. Но я мишень подвижная. А когда в меня острыми предметами кидаются — очень подвижная. Шарик же… Ну это отдельная песня! Пес прет в контратаку! Как собака атакует? Несется вперед огромными прыжками, а потом самым большим дотягивается до горла или сбивает весом. Это нормальная собака. Такую наш стрелок в ежика превратил бы прыжка за три. Стрелами сыпет, как из калаша. И всё в несчастного сенбернара, на меня уже ноль внимания. Но Шарик же умный! А потому счастливый! А несчастен бедолага с луком, все усилия которого пропадают втуне: пес стелется по траве, непредсказуемо меняя траекторию движения, и стрелы втыкаются в землю там, откуда лохматый только что ушел или куда должен был прийти. Но только не туда, где он очутился. А после седьмого промаха местный Робин Гуд стрелять уже не может. Песик вырастает прямо перед ним, заваливая недотепу на землю.

Я за это время успеваю подхватить дрын и пробежать метров несколько в сторону основных событий. А всё уже закончилось. Из пальмы… или тополя?.. Короче, из пальмотополя, примерно в том месте, где прислонялась моя голова, торчит здоровенная стрела. Еще семь штук маркируют пройденный Шариком путь. Сам песик с удобствами расположился на стрелке и, капая тому на лицо слюной из оскаленной пасти, грамотно удерживает пленника. То есть, я понятия не имею, как должны держать пленников собаки, но если добыча не трепыхается, значит — грамотно. Впрочем, у Шарика особо не потрепыхаешься. Сенбернары — собачки крупные. И тяжелые. А наш — не худший представитель породы. Если не лучший. Стоит, тело лапами придерживает. На меня косится. Мол, всё под контролем, Егор Сергеевич, а что дальше делать будем? Спасать? Или глотку перегрызем? Или и то, и другое? И в каком порядке? Умница, песик!

Подхожу, подбираю оружие. Рассматриваю прижатое лохматой тушей тельце. Мелкий он какой-то. Хлопаю Шарика по боку:

— Отпусти это недоразумение. Посмотрим, что за фрукт, — и уже фрукту. — Вставай. И без фокусов.

Интересно, а он меня понимает? Ага! Язык здесь единый, а в меня он заложен, как родной. Спасибо, Амфи, спасибо, птица.

Пленник встает, откидывает капюшон. Оп-па! Во-первых, не человек. Эльф. Во-вторых, не эльф, а эльфийка. А в-третьих, молоденькая совсем, почти ребенок. Лет шестнадцать по моему пониманию. Хотя черт их, эльфов знает, может они до старости на шестнадцать смотрятся! Но по виду — очень злой и напуганный ребенок. Стоит, глазами зыркает, явно ищет возможность не то сбежать, не то напасть. А еще на котелки косится. Злой, напуганный и очень голодный ребенок.

— Пойдем, — киваю в сторону кучи барахла.

Идет. А куда она денется, если сама легче меня раза в два, а тут еще Шарик ворчит недовольно. И правильно ворчит. Собак уже настроился баночку тушенки оприходовать, а всякие с луками мешают! Скажи спасибо, что сама вместо тушенки не пошла. Кстати, интересно, где это песик научился от стрел уворачиваться и диверсантов в штабеля складывать? Он ведь спасательской породы. А маневры эти, они не на стрелы рассчитаны, на пули! Что-то сомнения у меня есть, что Шарик сам всё придумал. Хотя этот может… В любом случае, юность у сенбернара была бурная.

Идем, по дороге стрелы собираю и складываю в отобранный у пленницы колчан. Интересно у местных дело поставлено. Сопливая девчонка шлендрает одна по лесу с боевым луком в руках и кинжалом на поясе и бросается на первого встречного. Не сказать, чтобы очень безграмотно: не предупреди меня пес, мог бы сейчас изображать жука на булавке. Интересно, только эльфы такие отморозки, или остальные не лучше. Что у нас там по эльфам есть? В базе недобога немного. Как и по остальным расам. Название и внешний вид. Последнее весьма приблизительно. Сразу видно: чиновник собирал. А что я в фэнтези навычитал? Красивые, как сволочи! Не знаю, по мне, так самая обычная девчонка. В шестнадцать лет некрасивых не бывает. Если специально не откармливать. Волосы должны быть золотые или зеленые и длинные. В наличии, скорее, льняные. Чуть пожелтее, пожалуй. Насчет длины — облом. Обкорнаны выше плеч, похоже, тем самым ножом, который сейчас у меня. Глаза большие, миндалевидные, зеленого цвета? Можно и так квалифицировать: большие, на поллица и странной формы. Сразу не опишешь. С цветом не сходится. Карие. Радужка и зрачок тоже больше человеческих. Уши — вот тут почти классика: здоровые и заостренные к верху. Только с кисточками, как у рыси. Что-то мне эти кисточки напоминают. Не помню… Ладно, на самих ушах волосы не растут, только из кончиков торчат. Да и не волосы это, что-то другое, хотя и похоже. Что еще? А! Кожа должна быть с зеленоватым отливом. Отлив присутствует. Впрочем, если сенбернар в личико подышит, любой позеленеет. Одеваются эльфы в тончайшие ткани типа шелка зеленого цвета. Легкие, воздушные одеяния. Вот тут полнейший облом. Одежка у девочки цвета хаки, даже с намеком на легкий камуфляж. За счет поношенности, наверное. А насчет легкости — брезент, он и на Кверте брезент. Только квертианский. Или как это правильно сказать? То есть, химсостав, может и иной, но толщина и фактура — один в один. Оно и понятно. Девушка, вышедшая в лес в 'дегких и воздушных' одеяниях, метров через несколько останется и без легких, и без воздушных. И вообще без одеяний. Ну, может, чуть больше. Но за километр такие ткани целиком повиснут ленточками на колючках. Зрелище, конечно, выйдет сногсшибательное. До тех пор, пока кожа не последует вслед за одеждой. Потом — тоже сногсшибательное, но в другом смысле. Конкретно эта экземпляра эльфийской расы гораздо практичнее и не рвется кого-либо прельщать своим исцарапанным телом. Одета в добротные штаны из местной брезентухи и хорошую штормовку, с карманами и капюшоном. Под штормой рубаха типа льняной. И тоже крашена в хаки. На ногах некая помесь полусапог с мокасинами. Из хорошо выделанной кожи. Одним словом, на дитя леса, живущее в полном единении с природой, не похожа. На лесного жителя — да, безусловно. Замени лук на автомат — и получите белорусскую партизанку.

И молчит, как та самая партизанка. А мы, между прочим, пришли. И зачем было разглядывать эльфу? Лучше бы придумал, что с ней делать!

Накладываю полную миску макарон с мясом, протягиваю ей. Никакой реакции. Только ноздри раздуваются. Всовываю миску в руки, вываливаю Шарику банку тушенки, достаю вторую ложку и начинаю есть прямо из котелка. Как говорил кто-то из немецких королей: 'война войной, а обед по расписанию'. Тем более, я ни с кем не воюю, а с детьми особенно. Краем глаза поглядываю на девочку, в которой борются два несовместимых желания: сбежать и покушать. Наконец она решает, что от Шарика всё равно не убежишь, и усаживается на землю. Интересно, в какой руке воспитанная эльфийка должна держать ложку, если левой она придерживает стоящую на коленях миску, а правой запихивает в рот макароны с мясом? И это лично у нее такие манеры, или здесь так принято? Не буду ли я со своей личной посудой выглядеть несколько неестественно?