Врата Абаддона - Джеймс Кори Страница 9

— Я могу дать тебе еще десять тысяч, — сказала она. — Больше у меня нет.

Тревин оскалился в тусклой улыбке.

— Неужто все денежки упорхнули, а? И что тебя тянет в космос? Я вот задумался. И поинтересовался. Ты очень, очень неплохо справилась. Я, даже зная, где искать, обнаружил только тени. Расслышал только эхо. И все же… — Он придерживал конверт на столе одним пальцем — как ее брат Петер придерживал шашку, когда не решался сделать ход. Хозяйский жест. — У меня есть кое-что, чего не было у других. Я догадался глянуть в сторону Кольца.

— Десять тысяч, больше нет. Честное слово. Я все потратила.

— А тебе бы не помешало больше, а? — заметил Тревин. — Назовем это инвестиционным капиталом. Малютка Мелба может, если хочет, оставить десять тысяч себе. Или даже пятьдесят тысяч. Но в ответ я хочу большего. Много большего.

У нее перехватило дыхание. Кивок вышел слишком поспешным, слишком напряженным. Птичьим. Испуганным.

— О чем ты? — Мелба старалась говорить твердо. Смутная угроза висела в воздухе запахом плохого одеколона: мужественного и дешевого. Тревин заговорил снова, от фальшивого добродушия растягивая гласные.

— Партнерство. Ты затеяла что-то серьезное. С Кольцом и флотилией, а? Все они там, в темноте, лицом к лицу с чудовищами. И ты собралась к ним. По мне, так не рискуют без надежды на хороший выигрыш. Это в стиле Мао. Расскажи, что ты задумала. Я помогу тебе, чем сумею, а барыш поделим.

— Сделка не состоится. — Слова вырвались сами собой, по команде спинного мозга. Решение было столь очевидным, что не требовало раздумья.

Тревин подтянул к себе конверт — пластик зашуршал по крышке стола. Тихонько поцокал языком — звук был столь же сочувственным, сколь неискренним.

— Ты перевернула землю и небо, — сказал он. — Давала взятки. Покупала. Сговаривалась. И я верю, что ничего не оставила про запас. И теперь ты, стоя передо мной, говоришь: сделка не состоится? Не состоится так не состоится.

— Я тебе заплатила.

— А это не имеет никакого значения. Мы партнеры. Равноправные партнеры. Что бы ты ни выиграла, я тоже выигрываю. В противном случае найдутся люди, которые, надо думать, заинтересуются, что такое затеяла втихую девица с громкой фамилией Мао.

Теперь двое на кушетке обратили на нее внимание. Мелба чувствовала их взгляды. Она оглянулась через плечо. Стальная дверь в игорный зал — заперта. Окно широкое. Решетка на нем из тех, которые убираются, если ты хочешь отодвинуть стекло и впустить в комнату городскую вонь. Тот, что с жучиными глазами, встал.

Ее импланты запускались прикосновением языка к нёбу. Два круга против часовой стрелки. Тайное, незаметное со стороны движение, странно сексуальное. Легкое, как мысль. Набор искусственных желез в горле, голове и в животе заработал, выплескивая в кровь сложную химию. Мелба вздрогнула. Это было как оргазм, только без наслаждения. Она ощутила, как совесть и привитая с детства мораль тают, подобно дурному сну. Она просыпалась, становилась живой.

Все звуки города: гул уличного движения, приглушенная какофония игровых автоматов, мерзкий голос Тревина — затихли, словно гулявший по жилам коктейль встал пенопластовыми затычками в ушах. Мускулы напряженно затвердели, во рту появился меднистый привкус. Время замедлило ход.

Что делать? Что делать?

Первоочередная угроза — бандиты на кушетке. Она двинулась к ним, уже не сдерживаемая земным тяготением. Пнула поднимавшегося телохранителя в коленную чашечку, сорвав сустав, как крышку с пивной банки, и загнав его вверх по бедру. На лице мужчины застыли изумление и тревога — словно нарисованные мультипликатором. Когда он начал падать, она вскинула второе колено и вогнала ему в запрокинутую гортань. Целила в лицо, но, почувствовав, как ломается под коленом трахея, подумала: горло не хуже.

Жукоглазый бросился на нее. Он двигался быстро — тоже какая-то модификация тела. Вероятно, ускоренное действие мускульных нейронов, мост через широкий пролив, отделяющий нейротрансмиттеры от синапсов. Это могло оказаться преимуществом в драке с другими бандитами. Его рука застыла у нее на плече, толстые твердые пальцы вцепились мертвой хваткой. Мелба развернулась навстречу, упала, потянув громилу за собой. Ладонь ударила по локтю, отключая нерв, потом обе ее руки сошлись на его запястье, выкрутили. Она действовала бездумно. Движения выплывали из подсознания, освобожденного от уз и рвущегося наружу. Боевого искусства здесь было не больше, чем в броске крокодила, нападающего на водяного буйвола, — одна только скорость, сила и спущенные с поводка рефлексы, формировавшиеся миллиарды лет. Ее инструктор по тайцзицюань сейчас пристыженно отвел бы взгляд.

Телохранитель повалился на пол, изо рта у него потекла кровь. Жучиные глаза отвернулись от нее — и это оказалось ошибкой. Она подтянула к себе его вывернутый сустав и сделала разворот от бедра. Громила был больше и тяжелее, он всю жизнь провел в гравитационном колодце. Он обжирался стероидами и дешевыми углеводами. Но ей и не нужно было превосходства. Хватило бы силы сломать мелкие кости в локте и запястье. Кости сломались, и мужчина упал на колени.

Мелба — а не Кларисса — вывернулась, обвив его за шею правой рукой, и прикрылась левой, защищаясь от неизбежных ударов головой. Не требовалось большой силы — достаточно было пережать мягкие артерии, несущие кровь к мозгу.

Пуля из пистолета Тревина пробила дыру в кушетке. Пена выплеснулась, словно взорвавшаяся губка. Некогда. Она завопила, переливая всю мощь крика в руки и плечи. И почувствовала, как хрустнула шея жукоглазого. Тревин снова выстрелил. Если попадет в нее, она умрет. Страха не было. Страх оказался заперт так глубоко, что она его не ощущала. Скоро он прорвется наружу. Очень скоро. Надо спешить.

Тревин попытался выпустить третью пулю. Разумный поступок. Мудрый. Тревин не был ни разумным, ни мудрым. Он делал то, чего требовало стремящееся выжить тело. Обезьяна, миллионы лет спасавшаяся от хищников. Времени на вторую ошибку ему не хватило. В горле у Мелбы нарастал новый вопль.

Время сделало скачок. Ее пальцы обхватили шею Тревина. Она ударила его черепом об угол стола. На столе осталась кровь, обрывки кожи. Она хотела ударить еще раз, но он был тяжел, а в ее руках не осталось силы. Мелба выпустила его, и он со стоном сполз на пол.

Со стоном.

«Значит, жив, — подумала она. Страх вернулся, и с ним накатила тошнота. — Он еще жив. Нельзя, чтобы он оставался жив, когда подступит ломка». У него был пистолет. Следовало найти, куда он подевался. Немеющими пальцами она вытащила маленький пистолет из-под тела Тревина.

— Партнеры, — сказала она и выпустила две пули ему в голову. Услышат, даже сквозь грохот игровых автоматов. Она дотащилась до стальной двери, проверила замок. Защелкнут. Если у кого-нибудь не найдется ключа, она в безопасности, пока замок не вырежут. Можно передохнуть. Полицию они вызывать не станут. Она надеялась, что не станут.

Мелба сползла на пол. Пот заливал лицо, ее затрясло. Ей казалось, что так нечестно: время славной и праведной битвы словно сжималось в одно мгновенье, а физиологическую ломку приходилось переживать в полном сознании, и даже поспать было нельзя. Здесь — нельзя. Мелба подтянула колени к груди, всхлипнула — не от горя и не от страха, просто напряжение плоти требовало выхода. Кто-то стучался в дверь, но довольно робко, вопросительно. Всего несколько минут, и она будет… не в порядке, нет, но пригодна к действию. Всего несколько минут.