Река времен. Жребий брошен - Михаил Дьяконов Страница 9

Немного дрожащими руками я расстегнул стягивающие его тесемки. Внутри лежало нечто очень напоминающее легководолазный костюм двадцатого века, изготовленный из очень тонкой резины. Правда, на ощупь это оказалась не резина, а какой-то теплый, мягкий, но очень тонкий и эластичный материал глубокого темно-зеленого цвета.

– Это надо надевать на голое тело.

– Как, совсем?

– Разумеется!

– А нельзя на не совсем?

– Ви же сами говорили нам, что во времени нельзя перемещать никакие материальные предметы. Ваша одежда – это тоже материальный предмет, который требует, – он запнулся, – дополнительных болших затрат энергии.

А ведь верно, совсем недавно я просвещал их, как следует путешествовать во времени. Оглядываюсь, высматривая место, куда бы сложить свою одежду.

– О, не бойтес! Тут ничего не пропадет, – вновь подал голос господин Лейбниц, показывая рукой вправо. – Если ви стесняетес, ми можем выйти из этого перед-баника!

– Как хотите, вы мне не мешаете. – Я проследил взглядом за его рукой, увидел вешалку и решительным шагом направился туда. Однако господин Лейбниц и Виталий все же сочли за нужное выйти в соседнее помещение, пока я переодевался.

Костюм застегивался и зашнуровался на боках, между ног и вокруг лица. Все же он напоминал скорее не водолазный, а высотный костюм пилота реактивного истребителя 1960-х. Следуя нанесенной стрелке, я начал влезать в него сверху, и спустя четыре минуты предстал своим спутникам преображенным, только лицо было свободно от маски, которая лежала тут же, на столе.

Виталий подошел ближе и начал тщательно проверять все швы и соединения, высвобождая из кармашков и закоулков пучки разноцветных проводов, которые тут же подсоединял к каким-то датчикам, а господин Лейбниц, стоя в трех шагах, непрестанно, но как-то фальшиво восторгался тем, как к лицу мне этот костюм. И чему там можно восторгаться? Костюм – как обычное трико, хотя в целом он повторял все линии и особенности моего тела, даже весьма интимные.

– Нигде не жмет? – деловито поинтересовался Виталий, просовывая свои пальцы между моей левой щекой и тем, что ее облегало, и сдернул пальцами мое «ухо» с ушной раковины. – Это вам там тоже не понадобится. Думаю, что в кармане вашего пиджака или на столе «уху» будет самое место.

– Да нет, все нормально. – Я поморщился, даже на время не желая расставаться со своим вечным спутником, после чего принялся поднимать руки и ноги и совершать разные гимнастические движения, буквально пытаясь «вылезти из кожи». Нигде в самом деле не жало и не тянуло.

– Ви были правы, Виталий, – господин Лейбниц провел рукой по моей спине, – ему четирнадцатый размер впору.

– Да, конечно, – удовлетворенно хмыкнул пытливый очкарик и сделал приглашающий жест. – Прошу в апартаменты!

Лейбниц распахнул малоприметную дверцу, и я вошел в маленькую комнатку, окрашенную в соответствии с тоном моего костюма в такой же темно-зеленый цвет.

– А где же сама машина времени? – Я ожидал увидеть какие-то сложные механизмы с массой разноцветных индикаторов, кнопки, рычажки и прочие причиндалы научно-фантастических романов, но в комнате стояло только непонятное сооружение из двух блестящих колец, одно внутри другого. По периметру внутреннего кольца виднелись хвосты и хвостики всевозможных ремешков, проводов, петель и жгутов. Видимо, все они предназначались для подсоединения костюма, и ничего более.

– Машина в подвале, она занимает пока еще достаточно много места и требует особых условий для работы. А здесь находится ее удаленный терминал. Ведь вам известно значение этого понятия?

– Разумеется!

– Пожалте сюда! – Виталий подошел к кольцу и своими руками обвел его периметр. Я подошел. – Дайте руку! Этот терминал – что-то вроде кресла пилота, – на ходу объяснял молодой гений. – Ни о чем не думайте и старайтесь не напрягаться. От того, как мы закрепим вас в нем, зависит правильность ваших ощущений. У вас есть еще примерно три с половиной – четыре минуты, чтобы выбрать эпоху, год и место, куда вы хотели бы быть перемещены. Позвольте, поставьте сюда свою левую ногу.

Пока меня пеленали, я судорожно думал, куда же мне хотелось бы попасть? В какое прошлое? С одной стороны, чтобы проверить прибор, нет ничего проще, чем посетить свое личное прошлое и сравнить то, что видно через это устройство, со своими воспоминаниями. Скажем, попасть в свой класс и поглядеть на себя со стороны: например, когда я ухаживал за Танькой, а за мной бегали Ирка и Светка… Хотя…

Классики фантастики уверяли, что человек не может встретиться с самим собой в другое время. Считается, что почему-то это чуть ли не смертельно для всей цивилизации. Но вот почему так, у меня, к сожалению, не отложилось. Впрочем, попробую спросить:

– А можно попасть в свое прошлое?

Мои спутники переглянулись.

– Теоретически не вижу никаких препятствий, – отозвался господин Лейбниц, – если ви боитес неопределенности, описанной в разной научно-фантастической литературе, то у нас ест лекарство против его. Вед ви не встретитес с собой в другом теле, ви просто скорее всего поселитес в свое собственное тело. Будете испытыват что-то вроде глубоких реалистичних воспоминаний. Не бойтес.

– Неужели такое банальное пожелание? Мы, честно говоря, ожидали, что вы пожелаете отправиться во время Второй мировой войны… – добавил Виталий с надеждой в голосе.

Я задумался. В самом деле. Ведь я много писал о том времени: точнее, о том, каким я представлял его себе. На мгновение я закрыл глаза и тут же увидел, как с неба на меня падают угловатые самолеты с желтыми носами, как из-за ближайшего перелеска вдруг выехали угловатые танки с белыми крестами, как из пшеницы вдруг поднялись пехотные цепи в угловатых касках… Да, это в самом деле очень заманчивое предложение.

Хотя в моем прошлом тоже была война… И не одна, а много. Только вот все они были локальными и в целом какими-то не такими…

Горный серпантин – бич и визитная карточка почти всех войн, в которых довелось участвовать России в начале двадцать первого века. Эти извилистые дороги, прорубленные среди скал еще столетия назад, вьются, как правило, вдоль склонов так, что с одной стороны тебе на голову с вершины может прилететь изрядный булыжник, а то и граната любого мыслимого или немыслимого принципа действия, а с другой – незадачливого водителя неизменно манит крутой склон ущелья, на дне которого бурлит стремительная горная река.

Именно здесь, в царстве Северного Кавказа, уже почти полвека идет вялотекущая операция по «восстановлению конституционного порядка», начатая еще в бытность единой России и плавно перетекшая лет двадцать назад в «войну за обладание нефтяными излишками», которая по лживости и жестокости не имеет себе равных.

И по сей день здесь продолжают рваться мины и гранаты всех систем и калибров, рычат бронированные машины, стрекочут скорострельные орудия и пулеметы. Но главное – эта война обильно засоряет землю, на которой ведется. И моя задача – убрать этот мусор, количество которого растет в геометрической прогрессии в зависимости от длительности боевых действий.