Гиностемма - Катерина Крутова Страница 9

Эликсир приворотный длительного воздействия, двойная порция.

•Страстоцвета вонючего — 5 средних плодов, растереть в ступе, сплевывая по три раза через левое плечо;

•Один дьявольский язык — мелко порубить, не забывая о прищепке на нос во избежание обморока от вони;

•Наполнить наперсток мертвеца соком девственной Повилики и прогреть на щепе невыкорчеванного Пня;

•Смешать с выдержанным уксусом столетних Сорняков;

•Подавать по капле за трапезой дважды в день от новолуния вплоть до полного диска.

(из проверенных рецептов матушки Роуз, садовницы 2го уровня)* (страстоцвет вонючий, дьявольский язык, наперсток мертвеца — все это названия реально существующих растений)

Этот сон приходил к нему часто, особенно после тяжелых смен. А сегодняшняя была именно такой. Очередной безнадежный случай, очередная жизнь в вечном соревновании со смертью, еще одно очко в пользу хирурга-кардиолога.

Она появится из полумрака переулка, освещенная качающимся под порывами ветра фонарем. Теплый свет лампы золотом разольется на кофейной коже, вспыхнет бесовскими искрами в лукавых миндалевидных глазах. Каждый шаг отзовется ударом сердца, мерной барабанной дробью пульса в гудящих висках. Здесь, в мире грез, он знает ее имя и тайную сущность. Здесь он давно вырос из самонадеянного юнца в постигшего самого себя мужчину. Познавшего жизнь и не раз заглянувшего в глаза смерти, но так и не сумевшего выкинуть из сновидений белую розу, вьющуюся от щиколотки до бедра, дурманящую ароматом похлеще забористых голландских папирос и опутывающую бьющееся сердце так же, как наколотый ею плющ тридцать лет назад пророс в татуированном.

Как всегда во сне она не дойдет до него пару шагов, ухмыльнется, зеркаля его отточенную на других улыбку, и тряхнет упругими кудрями. И как всегда он застынет, даже во сне не в силах преодолеть разделяющую их пропасть — бездну отвергнутых чувств, бесконечность одинокой жизни, прожитой без любимой.

—Ты забрала мое сердце, Полин,— в тысячный раз разобьется эхом о стены проулка.

—Сотни сердец бьются благодаря тебе,— сорвется в ответ.

—Ты забрала мое сердце, Полин…— заколдованный в прошлом, здесь он не знает других слов.

—Я спасла тебя.

—Ты забрала мое сердце, Полин,— штормовой ветер пробьется под кожу тысячей холодных ночей.

—Но взамен подарила другое.

—Ты забрала мое сердце….

С терпкой горечью имени «Полин» на губах Бастиан Керн открыл глаза. Он отключился на диване в ординаторской, едва успев переодеться из униформы. Молоденькая сестричка, та, что ассистировала на сегодняшней экстренной операции, присев на край стола, пила кофе и во всю глазела на задремавшего кардиолога.

«С. Уилсон»,— значилось на бейдже. «Симпатичная,— привычно констатировал Керн.— Вспомнить бы как ее зовут… Такое старомодное имя… Сьюзан, Стелла? Стеф… Придется рискнуть.»

—Доброе утро, Стефани!— и по радостной улыбке Бас понял, что угадал. Девушка просияла — сам легендарный Себастиан Керн знает, как ее зовут! О хирурге-кардиологе в клинике и далеко за ее пределами ходило множество преданий, некоторые из которых звучали совсем фантастически. Народная молва наделяла врача практически волшебной силой воскрешения. Поговаривали, что руки доктора Керна буквально вытаскивают пациентов с того света. Пикантности образу добавляли и другие сплетни — медсестры шептались о многочисленных победах мужчины на любовном фронте, но, хотя постель Бастиана пустовала нечасто, никто так и не смог заполучить сердце кардиолога. Сегодня Стефани Уилсон лично убедилась в достоверности слухов и легенд — четкий, хваткий, излучающий спокойную заразительную уверенность в операционной, для своих сорока семи Бас Керн был и внешне весьма неплох. Возраст выдавала только седина, посеребрившая темно-русые волосы, да лучики морщин, расходящиеся от пронзительных глаз, за легким прищуром таящих живой остроумный нрав. «В молодости он, наверно, был очень горяч!» — подумала медсестра, переведя взгляд на старую, слегка расплывшуюся по краям и поблекшую татуировку — предплечье доктора украшало обвитое плющом сердце. Неформальный бунтарский образ врача дополняла обтягивающая торс футболка с логотипом местного клуба — иногда по вечерам Бастиан играл там на саксофоне.

—Надолго вырубился?— уточнил мужчина, потягиваясь и разглядывая молодую коллегу. Та ощутила, как под пристальным взглядом доктора кровь ускоряет бег.

—Пару часов. Как раз моя смена почти закончилась,— ответила, попадая под магнетическую притягательность цепкого взгляда и кокетливо прикусывая нижнюю губу.

—Черт!— движения Керна утратили вальяжность. Мужчина вскочил с дивана, нажал кнопку на служебной кофемашине и, пока потревоженный агрегат плевался мутной жидкостью в бумажный стакан, пригладил растрепанные волосы и натянул кожаную куртку.

—Доктор Керн, то, что вы сделали сегодня — настоящее чудо!— прошептала девушка, смущаясь, точно фанатка при встрече со звездой.

—Чудо — это ваша улыбка,— по привычке отвесил комплимент Бастиан и, подмигнув напоследок, схватил кофе и скрылся в коридоре.

* * *

Направив автомобиль к побережью, Бастиан набрал на смартфоне номер Лики. Три пропущенных вызова явно говорили о повышенной тревожности старшей Повилики за нравственность и благочестивость грядущей вечеринки дочери.

—Как бы девочка не наделала глупостей,— сразу после слов приветствия заволновалась женщина.

—Зачем тогда нужна молодость? Продуманными занудами успеем побыть в немощной старости,— улыбнулся Керн в ответ.