Закат эпохи. Темный охотник - Антон Лисицын Страница 9

– Не шевелись. – Проговорив это, целительница начинает что-то бормотать себе под свой очаровательный носик, периодически совершая руками какие-то пассы. Так проходит примерно минут десять.

– Все, я закончила, – устало произносит девушка, – выходи.

– Что ты узнала? – спрашивает охотник. – Рассказывай.

– Ты не демон, – начинает она, – скорее что-то вроде полукровки, но это очень приблизительное определение. Значит, боевую форму ты принять не сможешь, но сила, скорость и реакция улучшились. Также увеличился твой магический потенциал, теперь он примерно равен старшему ученику. Смерть от старости тебе тоже не грозит. Регенерация на высоком уровне. Изменение глаз позволяет тебе видеть в темноте. Это были плюсы.

– А отрицательные эффекты есть? – с интересом в голосе спрашивает проклятый.

– Есть, – соглашается девушка, – ты не сможешь использовать магию исцеления и света.

– Все?

– Внешность тоже стала запоминающейся, – проговаривает она, прикасаясь рукой к его лицу, – так, вроде все, может, потом что-то откроется.

– Ясно, – соглашается охотник. – Тогда я пошел?

– А может, задержишься? – говорит она и проводит ладонями по своему телу.

– Можно и задержаться.

Я его понимаю, сам бы с таким целителем задержался.

И опять видение – большой зал, вдоль стен стойки с оружием и доспехами. Друг против друга стоят охотник и какой-то человек. Разглядеть его не удается – взгляд все время соскальзывает с него. Теперь понятно, почему тень.

– Князь приказал обучить тебя технике мерцания, – начинает говорить он, – так что слушай внимательно и запоминай. «Мерцание» – это умение искажать ткань реальности для переноса своего тела из одной точки пространства в другую, но есть и ограничения: во-первых, нужно видеть то место, куда собираешься переместиться, а во-вторых, прыгнуть дальше трех метров сложно, так как количество энергии растет по экспоненте. Но все равно, оно обеспечивает тактическое преимущество в бою. Выполняется «мерцание» следующим обра…

Снова секундная тьма, и другое видение – какая-то лаборатория, множество шкафов с колбами, склянками, травами, два больших стола с ретортами и прочим оборудованием. В углу расположился кузнечный горн.

– Мастер, и все же… – произносит охотник.

– Не торопи меня, – недовольным тоном отвечает мастер, – я уже тебе говорил, что этот металл встречается редко и обладает уникальными свойствами. А если учесть то, что он был на демоне в момент его смерти…

– Я это понимаю, – соглашается проклятый, – и поэтому решил перековать меч…

– Интересно… – задумчиво тянет мастер. – Возможно, учти, что именно возможно, у меча появятся новые свойства…

– Так это же хорошо, хуже точно не будет, – соглашается охотник.

– А золота хватит оплатить мою работу? – любопытствует мастер.

– Тысяча золотых и один рог демона, – спокойно отвечает охотник.

– Мало, – протестует мастер, – в работе придется использовать редкие ингредиенты…

– Плюс одно звено цепи, – перебивает он мастера. – По рукам?

– Договорились, охотник…

«Месяц работы, несколько кувшинов моей крови. Меч идеален: легкий, спокойно прорубает доспехи и не тупится. И самое главное – я чувствую его как продолжение своей руки».

Новое видение, но какое-то странное, размытое, словно припорошенное пеплом.

Охотник сидит в таверне, заняв угловой стол. Таверна битком забита, но к нему никто не подсаживается.

«Все-таки странные создания люди. Когда им нужна помощь, то ты для них и брат и сват. А если нет, то ты чудовище, проклятый, тебя бы поднять на вилы, отправить на костер. И, несмотря на все это, мы все равно их защищаем».

Допив свое пиво, он собирается уходить, но хватается за голову и прокусывает губу, чтобы не застонать от боли. Такое чувство, что череп зажали в тиски и медленно сдавливают. Что это такое?

«Кто-то из ордена пытается связаться, но откуда такая боль?»

Через несколько минут связь устанавливается.

«Общая тре… на Цита… напал… все… охо… общи… сб…»

Несмотря на нечеткость сообщения и общую слабость, охотник подскакивает к трактирщику:

– Лучшего коня! Быстро! Плачу золотом!

Запрыгивает в седло, и конь срывается в галоп. Дни сливаются в одно сплошное пятно, лошади одна за другой падают, загнанные, а охотник несется вперед.

– Не успел, не успел! – его первые слова, когда он подъезжает к разрушенным стенам Цитадели. Везде лежат горы тел, но на центральной башне все так же гордо реет стяг ордена. Большая часть братства погибла здесь, но каждый из них забрал с собой по паре десятков врагов. Нежить, големы, люди. Зайдя в центральную башню, он видит, судя по всему, магистра ордена, обращенного в камень, но не выпустившего меч из рук.

Охотник падает на колени и хрипит:

– Я отомщу, чего бы мне это ни стоило, я отомщу.

На этом моменте воспоминания обрываются, и я прихожу в себя.

Возможно, и не я, трудно сказать. Я пережил все, что пережил охотник, я – это он, он – это я. Перстень охотника нагревается и обжигает палец.

Вспоминаются строки из какой-то книги:

Я ненавижу подземелий тишину

И слякоть вечную под лунными лучами,

Безликий ветер шелестит ночами

О том, как я судьбу свою кляну.

Я в этом теле, словно в каменном плену,

И вслед за Данте шествую кругами…

Верните мне одно – мою Луну!

И чуть шершавого асфальта под ногами [1]…

Мы стали одним человеком… Аз есмь, твари, аз есмь!

Рассвет вступает в свои права. Лес окрашивается золотистым сиянием. В низинах клубится серый туман. Начинают гомонить птицы.

Рассвет моей новой жизни. Смысл правильный, но как пафосно звучит. Интересно, сколько я был в отключке – ночь или сутки? Ох, голова раскалывается, состояние как с похмелья, причем жуткого. Но в принципе это не так уж и важно, и не такое со мной бывало.

Жаль охотника, и мне ничто человеческое не чуждо, несмотря на весь мой цинизм, хорошим он был… человеком, наверно.

Хотя что является определением человека? Две руки, две ноги и голова? Сомнительно. Перефразируя героя старого мультика: но я жив, и это плюс. И все же назвать такого разумного другом – это честь, а то, что я фактически стал его наследником, – честь вдвойне. Не имеет значения, кем он был, я должен отомстить. Хотя бы потому, что это важно и для меня, за орден, за братьев… Клянусь Тьмой, я отомщу! А уж потом буду решать, как вернуться домой.