Застенец 3 - Дмитрий Билик Страница 9

— Тут маг, — сказал я, чувствуя невероятное напряжение в мышцах рук. Постоянная поддержка, а не разовое использование, заклинания третьего ранга давалось с трудом.

— Что? — не понял Извольский.

— Тут где-то маг, — повторил я, отплевываясь от стекающего в рот дождя.

— Константин, попроси Его Высокопревосходительство использовать Взор.

— Можешь сам попросить, — нервно огрызнулся Бабичев. — Он же меня не слышит!

Извольский и не думал сдаваться. Набрал побольше воздуха в легкие и заорал так, что я вздрогнул. Его голос разнесся по всему двору, заглушая и шум стекающей воды, и мигалки вдалеке, и даже вертолетный гул.

— Взор!!.. Взор!!..

Не знаю, как долго бы орал Извольский — пока сам не охрип, или мы бы не оглохли. Однако, как оказалось, самое простое действие часто является самым эффективным. Прошло всего несколько секунд, и Бабичев поднял руку по направлению к горе живых трупов.

— Там!

Я хотел было спросить: «Где там?». Однако жизнь расставила все по своим местам. Словно поняв, что игра в прятки закончена, с утоптанного газона поднялся человек. Так, по крайней мере, я думал, потому что ранее он ничем не отличался от остальных, находящихся в беспамятстве.

Короткая молния расчертила небо, осветив лицо незнакомца. И тут пришло еще одно неприятное понимание. Человеком или чем-то, отдаленно напоминающим гуманоида, это создание если и было, то невероятно давно. Это скорее являлось жуткой пародией на человека — перекошенный рот, полностью лишенный губ, худое бледное лицо, вытянутый череп и пустые глазницы, наполненные черной живой тьмой.

Казалось, что незнакомцу невероятно тяжело двигаться. По крайней мере, поднялся тот с огромным трудом. Но что мне не понравилось еще больше — он указал худым длинным пальцем с корявым ногтем, не видавшим маникюрных ножниц пару веков, на меня, и будто бы что-то сказал. Ну, или прокряхтел, я в иномирном не особо силен.

— Чего стоите? Бейте его, — еле ворочал языком я.

И тогда лицеисты оживились.

Я чувствовал, что это создание сильно. Не сказать, что невероятно, тот же Романов был помощнее. Да что там, и Максутов бы справился с иномирным товарищем без особого напряга. Но для группы лицеистов противник оказался достаточно серьезным.

С пяток Кистеней глухо разбились о магическую защиту незнакомца. А он даже бровью не повел, будто ожидал чего-то подобного. Извольский пальнул Ружьем, по всем прикидкам, весьма серьезным разрушительным заклинанием, а недочеловек лишь отшатнулся.

И тут в дело вмешался Бабичев. Я вспомнил, что он делал слабые попытки создать нечто четвертого ранга там, на моих соревнованиях. И вот теперь Костя решил попробовать снова. Да что там попробовать — вполне себе реализовать.

Вспышка мечей получилась довольно неплохой, далеко не любительской. Лязгающие клинки появились у самого носа незнакомца, точнее у выпуклости, которая этот нос замещала. И стали рубить невидимую защиту, лишь отдаленно напоминающую Эгиду.

Судя по недовольству мага, получалось у Бабичев вполне себе неплохо. Заклинание пусть и ослабело после первых секунд, однако все еще действовало, качая силы из бледного Кости. А незнакомец решительно сделал шаг вперед, рискуя от такого резкого действия развалиться на части. И лишь вытянул руку.

Телекинез, простой и старый, как засохшее испражнение мамонта, подействовало безотказно. Бабичев захрипел, схватился за шею и стал дрыгать ногами, пытаясь достать до земли. Тщетно. С каждой секундой его поднимало все выше.

Обычно Телекинез было легко разрушить. Просто выставляешь магический щит (что балбес Бабичев забыл сделать), либо, если ты сильнее мага, вливаешь свою силу в его форму. Азы, о которых рассказывают на первых уроках.

Проблема в том, что незнакомец применял неизвестную мне схему магии. Может, тоже мысленно чеканил мяч или делал финты, но действовало все безотказно. И вместе с тем я понимал — Косте почти удалось. Еще немного, и он бы пробил защиту этого гада.

На мгновение я будто переместился. Оказался вдалеке от происходящих здесь событий, на безжизненном галечном берегу с омывающим ноги черным беспросветным морем. Казалось, что-то с другого берега, пусть и невидимого в легкой дымке, зовет меня. Тихо, но настойчиво. Оно знает, что я тут. Оно меня ждет. Как равный равного.

А еще в голову стали заползать гадкие чужие мысли. Что вроде бы и очень неплохо, если Бабичева сейчас убьют. Это решит множество проблем. Его команда сразу осиротеет, и Извольский с компанией без особого труда их обыграют. Значит, на какое-то время Перчатка останется у меня.

Вообще, мне стало понятно, что я даже хочу смерти этого надоедливого лицеиста, для которого никогда не стану хорошим, чего бы ни сделал. Так бывает. Всем мил не будешь. И если сейчас этот недотепа умрет, то лично мне точно станет лучше.

Чернильное море накатывало мощными волнами, шелестело под ногами, шуршало галькой и шептало, шептало, шептало. В какой-то момент меня пробила внезапная мысль — все это неправда.

И тогда я вернулся. В залитый мелким дождем двор спального района Тольятти, полный то ли живых, то ли мертвых людей. Окруженный застывшими Медузами, которых все еще сдерживало мое заклинание. Находящийся рядом с зависшим на высоте нескольких метров Бабичевым, уже пунцовым от нехватки воздуха. Неподалеку от пошатнувшегося под очередным залпом Ружья незнакомца, который на мгновение потерял концентрацию для ментального воздействия на меня.

Пальцы свободной руки вытянулись сами собой, наполняясь остатками силы. Я понимал, чтобы создать новое и вместе с тем сохранить старое — дара не хватит. Поэтому форма Умиротворения рассыпалась за мгновение до того, как на мага обрушился Огненный рой. То самое заклинание, подсмотренное у Романова на Ристалище.

И еще я осознал, что впервые за все время сотворил нечто, не используя привычных костылей в виде форм и каких-то уловок. Я создал заклинание в голове и тут же применил его на противника.

Сотня крошечных огненных живых угольков устремилась к незнакомцу так резво, что его безгубый рот даже не успел вытянуться в изумлении. Зато когда раскаленные частички заклинания впились в тело, я увидел, что созданиям из другого мира бывает больно. Я буквально кожей ощутил страдания мага.

Он умер быстро, за считаные секунды, сжигаемый одновременно снаружи и изнутри. Угольки словно живой рой прогрызли себе путь к жизненно важным органам. Последнее, что успел сделать маг — поднять руку с длинным кривым ногтем и показать на меня. А затем глухо завалился на землю.

И тогда все завертелось вокруг с невероятной быстротой. Рухнул рядом Бабичев, вскрикнув при падении, двинулись на нас ожившие Медузы, завалился на спину попятившийся Филимонов, стал сыпать вокруг заклинаниями Извольский.

Я понимал, что мы не успеем ничего сделать, физически. Точечно разобраться с несколькими десятками Медуз в довольно ограниченный промежуток времени — занятие непростое. Для нас сейчас — невыполнимое.