Императрица Соли и Жребия - Нги Во Страница 9

Только не подумайте, что я относилась к ней неприязненно.

Первую неделю в Благодатном Жребии Кадзу куксилась, лежа в постели, но это ей быстро наскучило. Так же быстро она поняла, что двум другим дамам она неинтересна, и ей остались лишь Инъё и я.

Я подметала полы перед комнатами императрицы, когда Кадзу перепугала меня до смерти: схватилась за край веранды, подтянулась и влезла на нее.

– Не делай так больше! Я уж приняла тебя за какого-то лесного духа, – упрекнула я ее тоном старшей сестры, прежде чем успела опомниться.

И вполне могла заработать от Кадзу пощечину, но она лишь усмехнулась.

– Здесь скучно. Пойдем, я научу тебя одной игре, и мы поиграем вместе.

– Делай что хочешь, а я никуда не пойду, пока не приведу в порядок этот пол.

Кадзу всегда производила на меня впечатление лентяйки, но скуку она переносила намного хуже, чем работу. Она живо сбросила халат, оставшись в штанах, и принялась за уборку вместе со мной.

Когда мы наконец закончили, она села к низкому столику в кухне и обучила меня игре в кости ло-ха, которой в том году увлеклась вся столица. Победа в ней зависела скорее от везения, чем от мастерства, и вскоре я уже играла ничуть не хуже Кадзу.

Но эта забава затягивала, и я убегала поиграть с Кадзу так часто, что однажды Инъё пришлось разыскивать меня. Я поспешно вскочила, сгорая от унижения, что меня застали в праздности, а выражение лица Кадзу стало угрюмым, как у пойманного с поличным, но и не думающего раскаиваться.

– Чем это вы тут занимаетесь?

Кадзу научила играть в ло-ха и императрицу, которая освоила ее как любую игру, где все решает случай, – выказывая и мастерство, и поразительную удачливость. Одержав победу, она раздраженно уставилась на нас обеих.

– И это все?

Кадзу явно обиделась.

– Нет, конечно. Это просто чтобы повеселиться, так? А в столице с помощью этой игры гадают. Когда выбрасываешь двойку, пятерку и семерку вот так, можно предсказать твое будущее. Так что это не просто детская игра.

– Это, вне всяких сомнений, детская игра, – заявила Инъё и прищурилась. – У тебя есть друзья в столице, которые знают, как истолковать жребий, который тебе выпал? Только сведущие, а не мошенники или самозванцы.

Кадзу фыркнула.

– Все прорицатели мошенники, но я, пожалуй, знаю несколько неплохих.

– Неправда. У прорицателей слух богов. Они рассказывают нам о мире, который мы не в силах увидеть.

Я услышала в коридоре шорох: кто-то из дам тихонько удалялся. И наверняка потешался над бесхитростной верой императрицы в могущество ярмарочных предсказателей судьбы. Само собой, придворные прорицатели с их гладкими сытыми животами и в изысканных халатах прохладно-зеленых оттенков – совсем другое дело. Легко поверить, что люди, так высоко вознесшиеся в этом мире, способны увидеть деяния богов хотя бы одним глазком. А в искусство нищего и босоногого предсказателя с базара верится с трудом.

Инъё снова взяла одну из костей, завертела ее в пальцах. Я понимала, что искра, вспыхнувшая у нее в мыслях, разгорается праздничным костром, но она лишь кивнула, устремив взгляд на стол.

– Давай поиграем еще. Пока что мне не надоело выигрывать.

Каждый год север присылал ей шкатулку белой соли. Она искрилась, как звезды, каждая крупинка была безупречно чиста. Шкатулки запечатывали воском, чтобы соль прибыла столь же совершенной, как в тот день, когда ее добыли из моря.

Инъё хранила свои секреты, запечатанные у нее внутри, как в шкатулке, в которой находится другая шкатулка, а в той – третья. И как бы хорошо я ни узнала ее со временем, не было дна ее глубинам и конца ее тайнам, которые она копила, как скупец – связки золотых монет. Ума не приложу, как ей удавалось обмениваться с севером чем-либо, кроме самых поверхностных любезностей в те времена, когда все ее послания придирчиво изучались на предмет тайных шифров, симпатических чернил и проколов иголкой, означающих бунт и крамолу.

Мне известно лишь, что в тот год, когда к нам прибыла Кадзу и мы научились ло-ха, тароко и другим играм, север наконец прислал своей принцессе-изгнаннице шкатулку черной соли вместо белой.

Понимаете?

Тии поставили шкатулку с черной солью на стол. Дождавшись легкого кивка Крольчихи, вновь открыли шкатулку и присмотрелись к черным крупинкам. Почти-Блистательная спорхнула с потолочной балки, чтобы осмотреть шкатулку и ее содержимое и поклевать крупинки, которые Тии потрогали пальцем.

И обнаружили, что соль на самом деле не черная, а темно-красная, цвета тусклого граната. Наклонившись, они уловили слабый запах прокисшего молока и еще чего-то, почти похожего на кровь.

– Это железо, – с оттенком удивления определили они. – Значит, черной соли придает цвет железо?

Крольчиха с удовлетворением кивнула.

– Так и есть. Белая соль – чистая, она исходит из моря, совершенно безобидная и мирная.

– А красная – от железа, от мечей, щитов и бубенцов, какими увешана упряжь боевых мамонтов… Мне думается, черная соль означает нечто иное.

– Да. Вы в самом деле понимаете.

Глава 8

Астрологическая карта созвездия Пекаря. Тонкая тряпичная бумага и тушь. Подписана в нижнем правом углу знаком «удачливый».

Астрологическая карта созвездия Плачущей Вдовы. Тонкая тряпичная бумага и тушь. Подписана в нижнем правом углу знаком «скорбящий».

Астрологическая карта созвездия Петуха. Тонкая тряпичная бумага и тушь. Подписана в нижнем правом углу знаком «с открытыми глазами».

Сначала Тии подумали, что дальняя комната – просто кладовая. И никак не ожидали, что, отодвинув дверь, увидят в шкафах с застекленными дверцами кипы звездных карт, помеченных в одном углу мазком краски и хранящихся так же бережно, как великие свитки в обители Поющих Холмов.

Над их головой присвистнула Почти-Блистательная, но Тии не смогли определить, был ли свист удивленным или насмешливым.

– Да уж, та еще свалка.

– Пожалуй.

– Думаете, вам удастся разобрать все это настолько быстро, чтобы успеть до затмения?

Тии прикусили губу. Если они и успеют, то с трудом. Они работали быстро, но в определенной точке скорость становилась врагом тщательности. Тщательность была жизненным кредо служителей, воспитавших Тии, но столица и затмение над Дворцом Лучезарного Света непреодолимо тянули к себе.

В конце концов они пожали плечами, направились к крайней правой полке и вновь достали бумагу, тушь, тушечницу и кисть.